Мир Женщин | The World of Women

Глаза девушки метнулись ко мне. — Принц Калеб.

Я улыбнулся, — Хэй.

— В последнее время ты со мной не виделся. Я думала, ты забыл о нас.

— Нас? — Я моргнул.

— Ты все еще сомневаешься по этому поводу? Мы ведь заключили соглашение.

— Я не… — Я отрицательно покачал головой. — Ладно, и что с того?

Если я притворюсь, что ничего не знаю, это только вызовет у меня неприятности. Вместо этого я решил притвориться, что понимаю, о чем она говорит.

— Че… — На ее лице появилось уродливое выражение. — Грядет революция. Ваша родословная подходит к концу. До начала осталось меньше полугода. Все, кого ты знаешь, будут мертвы. Это единственный способ пережить надвигающуюся бурю, так что будет лучше, если ты начнешь слушаться.

Мои глаза расширились. — Д-да, конечно, что мне нужно делать?

Девушка сначала огляделась, а потом наклонилась вперед. — Встретимся в оранжерее через час. Вы получите дальнейшие приказы.

Девушка развернулась и ушла, исчезнув в комнате для вечеринок. Я положил руку на лоб. Что за чертовщина? Как раз тогда, когда я думал, что все будет просто. Что она сказала? Меньше чем полмесяца? Это означало, что, что бы ни случилось, это произойдет до того, как я выберусь отсюда. Почему эта чертова страна должна развалиться? Почему я должен быть в центре всего этого? Мне хотелось обвинить Лилит во всех проблемах.

Я, наконец, обернулся, готовясь к встрече с очередным кругом поклонниц, когда двери, ведущие обратно в совет, распахнулись. Вышла большая группа мужчин, и в середине их была моя мать. Я нахмурился, глядя на группу, которая расположилась на верхней ступеньке лестницы, чтобы сделать свое объявление.

— Леди и джентльмены, после тщательного обсуждения совет решил, что королева Талита Сакина действовала не в лучших интересах этой страны. За неисполнение долга она получит десять ударов плетью, согласно дисциплинарному закону!

Глава 93

На моих потрясенных глазах женщина, которую я принял за свою Мать, или, по крайней мере, Мать тела, в котором я сейчас находился, была стащена вниз по лестнице двумя женщинами. Те, кто ее окружал, раздели ее, блузка упала и обнажила верхнюю половину.

Я мгновенно пришел в ярость, но какая-то часть меня рассудила, что так уж устроен этот мир. Женщины составляли большинство, так что раздевание женщины на публике не было таким шокирующим, как это могло бы быть в моем старом мире. Слуга отодвинул блок, и мать толкнули через него. Только когда хлыст был вытащен, я, наконец, вырвался из своего ошеломленного молчания и шагнул вперед.

— Что здесь происходит? — Потребовал я ответа.

— Мой сын… — Мама грустно улыбнулась. — Не вмешивайся. Это просто политика.

Я тут же проигнорировал ее слова, ответ не удовлетворил меня ни в малейшей степени. Я повернулся к группе мужчин, стоявших в стороне и наблюдавших, как моя мать прижимается к полу, пока женщина выходит с хлыстом в руке. Она выглядела как артистка, а не как палач или какой-то каратель, но в каком-то смысле это делало ее еще хуже.

— В чем заключаются ее преступления? — Потребовал я ответа вновь.

— Калеб! — Резко ответила мать, даже опустив голову. — Отдай дань уважения отцу и деду.

Всего в совете было девять человек, и я не знал, кто из них мой отец или дед. Тем не менее, была пара, которая выглядела как родственники, пожилой мужчина и мужчина младше лет на двадцать. По сравнению с их возрастом я выглядел как более молодой человек. Я догадывался, что это мои дед и льец.

Я опустил голову, не глядя ни на кого конкретно. — Пожалуйста, отец. Я не смог бы жить спокойно, если бы не понимал действий совета.

— Высокомерно… — Мужчина в стороне что-то пробормотал, но тот, кто, как я подозревал, был отцом Калеба, шагнул вперед и поднял руку, заставляя его замолчать.

— Я, например, хотел, чтобы ты присутствовал на этом заседании совета, но некоторые здесь считали, что это будет конфликтом интересов. — Произнес мужчина.

Это был высокий худощавый мужчина с бородой и темными черными волосами. Его можно было бы назвать красивым, но когда его взгляд падал на меня или маму, в нем не было ни малейшего намека на привязанность. Было ясно, что этот человек не слишком заботится о женщине, которая родила ему сына. Что касается меня, то мне казалось, что я был инструментом, который он мог использовать. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.

Когда он заговорил о конфликте интересов, тот, кто назвал меня высокомерным, фыркнул и вздернул подбородок. Я мог сказать, что они были вероятными соперниками в группе. Они стояли отдельно друг от друга по обе стороны от группы и даже не смотрели друг на друга, когда говорили.

— Я сказал, что у мальчика нездоровая привязанность к матери, и он может вызвать конфликт без решения. — Оппозиция говорила жестко. — И, похоже, мои убеждения были полностью обоснованы.