Мир Женщин | The World of Women

Наблюдательному глазу было ясно, какие места оказались на этих островах. Там были женщины, которых поддерживали над всеми остальными. Правительство правило не только по понятиям, но и в буквальном смысле. Классицизм в Амариллисе вышел из-под контроля. Мне было интересно, так ли плохо обстоят дела в других странах. Единственной страной, с которой у меня был опыт, была Матахари, и там определенно был классицизм. У меня были мысли о том, что это все было из-за женщин, но в моем старом мире также была изрядная доля классицизма.

Когда остров над головой закрыл нам обзор неба, температура упала на несколько градусов. Кроме того, качество зданий также упало. Как правило, если бы кто-то мог выбрать, где жить, он не жил бы в месте, где он мог видеть и ощущать солнце только в определенное время дня. Это означало, что бедные районы, как правило, оказывались там, где небо было закрыто больше всего.

Насколько я понял, Мужской район, ну, я мог бы с таким же успехом назвать его Мужским гетто, где размещались все мужчины, которые считались не подлежащими реабилитации, точно так же был помещен под остров. Как будто женщины хотели заявить, что эти мужчины были буквально под ними. Они хотели, чтобы тень женской изобретательности падала на этих мужчин до конца их жизни. Возможно, этот ход мыслей был слишком экстремальным. Может быть, я был слишком мелодраматичен. Мне все еще так казалось.

Этих людей не держали в условиях гетто. Из того, что я понял, женщины не жалели средств, предоставляя своим мужчинам удобный и элегантный участок земли, который поддерживал богатый внешний вид, к которому они привыкли. Достаточно было того, что мужчины не бунтовали, и некоторых можно было даже назвать счастливыми, оставаясь в районе до конца своих дней, играя с женщинами, которых им доставляли, и дроча в чашку еженедельно за их плату. Это больше походило на раннюю пенсию.

Это была прекрасная тюрьма, но, в конце концов, она все еще оставалась тюрьмой. Я надеялся, что они это понимают. И все же я не имел над ними никакой власти. Они были продуктами другой эпохи. Это было для таких людей, как мой бывший учитель Такаша и Освальда, друзей отца. На самом деле я не знал, был ли кто-то из них в Мужском районе или они бежали из страны. В эти дни я очень мало знал о многом. Два года были слишком долгими. С другой стороны, за исключением года в Академии, моя жизнь никогда не была в таком состоянии, когда я мог бы хорошо понять и знать этот мир. Возможно, это было одной из причин, по которой я всегда так упорно боролся.

Губы Корнелии сжались, когда она увидела, что качество окрестностей падает с каждым кварталом дальше под островом. Я заставил ее согласиться на это, пообещав дать им выбрать мне еще двух женщин, но было ясно, что она начинает сожалеть об этом. Я просто молился, чтобы мы добрались туда до того, как она передумает. Это оказалось невозможным, так как через несколько мгновений нас остановила баррикада. Там была припаркована дюжина полицейских машин, опирающихся на вытянутые автомобильные ножки, используемые в тех случаях, когда транспортные средства не приводились в действие. На крышах машин мигали огни, и была оранжевая лента, которая, казалось, обозначала место преступления.

Наша машина остановилась. Там была женщина-полицейский, но она, казалось, разговаривала с кем-то по рации и изо всех сил пыталась поймать сигнал под гнетущим островом.

— Перекресток в квартале отсюда, но, похоже, его оцепила полиция. — Произнес водитель.

Корнелия бросила на меня взгляд, но, не дожидаясь моего мнения, наклонилась вперед. — Все в порядке, разворачивайся. Похоже, что сегодня ничего не выйдет.

Я не обращал на нее внимания. Вместо этого мои глаза были прикованы к углу, где меня попросили быть. Эта полицейская установка не возникла за те десять минут, которые нам потребовались, чтобы доехать сюда. Похоже, она уже была здесь установлена некоторое время. Это означало, что кто бы ни позвонил мне, это было именно то, что они хотели, чтобы я увидел. Ничего не выйдет? Как бы не так. Я открыл дверь и шагнул наружу.

— Клайберн! — прошипела Корнелия, когда я закрыл за собой дверь.

Поправляя воротник, я прошел прямо мимо передней части машины. Мгновение спустя я услышал щелчок, когда Корнелия попыталась последовать за мной. К этому моменту я уже миновал полицейскую линию. Я рассчитал это так, чтобы полицейский смотрел в другую сторону.

— Стойте! — Я услышал тихий шепот сзади.

Я проигнорировал это и продолжал идти вперед, полный решимости добраться до перекрестка. Мне позвонили и сказали, чтобы я был здесь. Самое меньшее, что я мог сделать — это добраться туда. Впереди была толпа полицейских, и они сгрудились в переулке рядом с переулком, о котором шла речь. Как только я приблизился, я почувствовал запах железа. К сожалению, этот запах был мне слишком хорошо знаком. Это был запах крови.