Мир жизни и смерти. Отпуск

От главного коридора, хотя я с трудом мог назвать этот кривой штопор коридором, отходило множество штолен, отнорков, комнат и просто щелей, не понятно, для чего предназначенных. В паре комнат мы нашли склады боезапаса, состоящих из ракет, двухсотого калибра, в третьей обнаружили три глазастых ящика, точь-в-точь похожих на тот, что приехал ремонтировать засов на торпедном аппарате. Я раскурочил один из них и обнаружил то, на что надеялся: самозатвердевающая замазка для закрывания небольших пробоин в корпусе и аргон для сварки нам был без надобности, но маленький баллончик с кислородом, не знамо для каких целей прикрепленный рядом с баллоном аргона был извлечен из агрегата с величайшей осторожностью и запихан в один из карманов на скафандре Арии. Больше задерживаться там мы не стали, вернувшись в основной штрек, и устремившись к главной цели нашего путешествия.

— Господи, это же Вертикс!

Ария повела лучом фонарика в один из отнорков, отпочковывающихся от основного пищевода и там превращающуюся в обширную комнату, из одной из стен которой торчал объемный уродливый нарост. Ария, как сомнамбула свернула в ту сторону, потянув меня за собой.

— Нет! Еще один, и еще! Охренеть просто…

— Это что?

Мы стояли в обширной комнате будто паутиной, завешанной связками электрических кабелей, идущих к трем аналогичным агрегатам, размер у них был разный, но выглядели они клонами друг друга.

— Твою мать, они еще и с модификаторами! Смотри, это на дальность выстрела, а это на силу повреждений! Крутотень!

— Так что это?

— Ты же рейнджер в тринадцатом поколении, как ты можешь не знать?

— Я знаю… только у меня с памятью небольшие проблемы. Рассказывай.

— Легендарное оружие, такое только на нескольких крейсерах стоит, производили исключительно доминаторы, имеет систему свой-чужой, и атакует сразу всех врагов в радиусе действия. У нас до сих пор такого нет, максимум поражают одновременно три цели, а тут все, хоть тысяча.

— Это круто, только тут каждый агрегат больше твоего бублика размером, так что его туда не установить.

— Давай угоним этот корабль! Защитим твоей сферой и угоним. Да представь просто если на нем к большому клану прилететь, нам не меньше двадцати миллионов заплатят, этих деньжищ на всю жизнь хватит!

— Ха, да за моего Шкипера уже миллиард дают, да и как его украсть? Конечно, судя по ремонтным роботам он не совсем мертв, но как получить доступ к его управлению?

— Миллиард… — больше выдохнула, чем произнесла Ария, но быстро опомнилась, — его все равно здесь твоего Шкипера нет, а этот корабль есть.

— Диаметр нашего защитного поля десять метров, мы еще не успеем развести пары и сдвинуться с места, как нам отстрелят все, что будет выступать за пределы этого шара, а это процентов девяносто пять от этого корабля.

— Ты прав… — выдохнула Ария, — эх, мечты, мечты. Ладно, пошли скорее, кислород уже почти закончился.

Темнота, прорезаемая лишь парой лучей фонариков, непривычные силуэты оборудования, паутины проводов и переплетенья труб и рельс для ремонтных роботов мне стали уже порядком надоедать, когда они уткнулись в тупик. Двигательный отсек явно оделили от остального корабля, но топливные баки должны же быть где-то здесь.

Ария, пробралась вслед за мной и, тяжело дыша, подплыла к вмурованному в стену цилиндру:

— Свинота… свинота гребаная…

— Что с тобой? Что не так?

— Воздух… осталось на пять минут… надо возвращаться…

— Подожди, а как же топливо?

— Ты что, не видишь? — Девушка злобно ударила кулачком по цилиндру, — это ядерный реактор…

И действительно, среди множества неизвестных мне знаков, которыми был испещрён бак, выделялся один, используемый с незапамятных времен, как знак, обозначающий радиацию.

— Так что, это топливо тебе не подходит?

— Знаешь, Бро, ты иногда такой тупой… хочется тебя пристрелить… из жалости…

— Ладно, я все понял, возвращаемся на Бублик, оставлю тебя там, а сам слетаю к кораблю поменьше, вряд ли на них тоже стоят ядерные установки.

Ария только безвольно махнула рукой и оттолкнувшись от стены унеслась к щели, из которой мы появились здесь с минуту назад. После чего началась долгая дорога назад.

Девушка с каждым пройденным метром двигалась все медленнее и медленнее, пока, уткнувшись в очередное переплетение труб, совсем не замерла. Я в это время двигался сзади и место оказалось таким узким, что я никак не мог оползти ее, пришлось толкать девушку уперевшись плечами в ее ноги, но это не помогло: ее ноги безвольно сгибались, а безвольное тело то и дело отклонялось в сторону, упираясь в многочисленные выступы стен, запутываясь в связках проводов и переплетение труб.

— Твою мать!

Пришлось хватать ее за ноги и тащить ее за собой назад, в расширение коридора, по которому мы проползли минуту назад.

Свет моего фонарика ударил в стекло шлема Арии высвечивая ее побледневшее лицо и закатившиеся глаза.

— Черт, черт, черт! — Сердце резанула неприятная боль.