Мирабэль

Однажды утром из земли показалась вся кукольная голова. У меня в огороде росла кукла с закрывающимися глазами. Сейчас глаза у неё были закрыты. У меня в огороде росла самая красивая кукла, какую я когда-либо видела. С белокурыми вьющимися волосами под красной шляпкой, с розовыми щёчками и алым ротиком.

Постепенно выросло и всё тело. На кукле было невероятно милое красненькое платьице из той же материи, что и шляпка. Когда кукла поднялась из-под земли до колен, я позвала маму с папой взглянуть на мой огород. Они, конечно, думали, что там растёт всего лишь редис и шпинат, но всё-таки пошли.

Никто ещё так не удивлялся, как мои мама с папой, увидев растущую в огороде куклу. Долгое время они стояли молча, во все глаза разглядывая это удивительное растение. Наконец папа произнёс:

— Никогда не видел ничего подобного!

А мама спросила:

— Каким образом кукла могла взойти на грядке?

— Кукла взошла на грядке потому, что я посадила здесь кукольное зерно, — объяснила я.

Тогда папа сказал, что неплохо было бы заиметь с килограммчик таких кукольных зёрен: ведь тогда он смог бы вырастить и продать на рынке целый вагон кукол и выручить за них гораздо больше денег, чем за редиску.

Весь день мама с папой только ходили и удивлялись.

И представьте себе, однажды утром в воскресенье, придя в огород, я увидела, что кукла выросла до конца. На ногах у неё были тоненькие беленькие чулочки и кожаные беленькие туфельки. Я уселась на траву, чтобы получше разглядеть красоту моей куклы. И тогда, как раз тогда это случилось: она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Глаза у неё были голубые, ну точно такие, как я и думала. Я ни разу не видела такой чудесной куклы и потому не могла удержаться и не похлопать её легонько. В тот же миг она подломилась внизу у корня. Ведь под ногами у неё был корень, на котором она росла. Мне стало ясно, что пора брать куклу. Я взяла её. И тотчас же побежала показывать маме и папе. А потом принесла её в комнату и постелила ей постельку в крышке от маминой швейной машинки, потому что у меня ведь не было для неё настоящей игрушечной кроватки. Весь день я возилась с ней и была так счастлива, что едва могла поесть немножко. Я назвала её Маргарэта. А вечером, заботливо уложив куклу спать в крышку от швейной машинки, сказала:

— Спокойной ночи, Маргарэта!

И знаете, что тогда случилось? Кукла открыла ротик и произнесла:

— Меня зовут не Маргарэта, с чего ты это взяла? Меня зовут Мирабэль.

Подумайте, она умела говорить! Она трещала, как маленькая трещотка, а я до того удивилась, что почти совсем не могла ей отвечать. Кукла заявила, что хочет настоящую кроватку и ночную рубашку. А ещё она сказала, что любит меня сильно-пресильно и страх как хочет, чтобы я была её мамой.

— Только не пытайся кормить меня кашей, — предупредила Мирабэль, — я её не ем.

Почувствовав, что мне надо обо всём поразмыслить, я забралась в свою кровать и притихла. Мирабэль тоже замолчала и притихла. Но вскоре стало ясно, почему она молчит. Оказывается, кукла пыталась влезть на комод. И влезла. А очутившись на комоде, спрыгнула вниз, в свою постель. Я имею в виду крышку от швейной машинки. Такое упражнение она проделала много раз подряд и, засмеявшись, восхищённо сказала:

— Знаешь, как это весело?!

Через некоторое время Мирабэль подошла к моей кровати и, склонив набок головку, спросила:

— Можно мне лечь с тобой? Ты ведь теперь моя мама.

Я подняла её и уложила в свою кровать. Она лежала со мной рядом и болтала. Так интересно оказалось слушать её! Я была очень рада, что у меня есть Мирабэль. Так рада, как никогда в жизни! Но наконец она угомонилась, зевнула пару раз — да как ещё сладко зевнула! — свернулась калачиком, положив голову мне на плечо, и заснула. Я не решилась подвинуть её. Так она и проспала со мной всю ночь. Я же долго не могла заснуть, долго-долго, и лишь прислушивалась, как она дышит в темноте.

Когда я утром проснулась, Мирабэль взобралась на тумбочку у моей кровати. Там стоял стакан с водой. Мирабэль взяла и вылила оттуда всю воду. А потом рассмеялась и спрыгнула вниз, в крышку от швейной машинки. И тут вошла мама будить меня. Мирабэль лежала в своей постели тихо и неподвижно, совсем как обычная кукла.