Миракулум 3

- Не маячь, Крыса. Сядь, перестань ходить туда и обратно. Или станцуй, а мы посмотрим, как это умели делать в ваших дремучих веках. С меня музыка, с тебя танец, развлечем мужчин своими талантами.

Слегка поколебавшись, решила, - почему бы и нет? Я кивнула и, прежде чем та начала, коснулась ладонями своей юбки. Длинная, до середины голени, плотная, но легкая, - я оценила насколько она даст свободу шагу. Ничего тугого не было, чтобы сковало возможное движение, платье по фигуре, простое и закрытое, - все же не монашеское одеяние, чтобы пресечь намек на изгиб или красоту фалды рукава и подола.

Итида так мягко дотронулась до первой струны, что звука почти не было слышно. Ветер за окном звучал сильнее, и на какой-то момент эта вкрадчивость даже подарила иллюзию, что музыка идет именно от него - от потоков воздушной стихии. Все началось с глубины, и это оказалось самым коварным для моего сердца - музыка увлекла сразу, участила сердцебиение, взбудоражила, как смог бы взволновать внезапный, но пока что не близкий раскат грома.

Она умела! Умела играть так, как играли прежде! По телу побежали искорки, из комнаты исчезло все, кроме света огня, и я ощутила танец внутри себя. Музыка разожгла его, как порыв оживляет тлеющие угли, и выбивает искры целым снопом! Я увела руку за спину, плечо, словно некто невидимый захотел заставить меня обернуться, и первый шаг сделала в оборотном движении назад...

Все в этой комнате скрылось за пеленой воображения, вдруг перенесшего меня на берег, где узор паркета превратился в песок и камешки, загадочно разбросанные в шахматном порядке, и я, почти играя с этой правильностью, наступала только на них. Камин превратился в костер, где пламя свободно плясало на ветру, а не было заперто в каменную кладку, ветер стал не только слышимым, но и осязаемым, касаясь кожи прохладой. А музыка - далекой грозой, что все ближе и ближе подкрадывалась ко мне... ко мне и Аверсу. Лишь он остался в моем иллюзорном мире морского берега, лишь о нем я знала и помнила, что он на меня смотрит, а остальные - исчезли.

Я слышала разную музыку. Грустную и горькую, веселую и буйную, нежные мелодии, сравнимые с колыханием трав и разливом реки, но эта - начавшись с каплей тревоги, разрасталась волнением и опасностью. Сердце мое, внимая струнам, стало биться так, как порой билось в минуты борьбы - сильно, зло, и танец мой превращался почти в битву. Коварная музыка, предательская! Приблизила грозу и шторм, сомкнула над головой тучи, подняла со дна души память о битвах, - меня вновь опалила война Побережья, холод пустоши и огонь раскаленных кандалов. Вновь я стояла рядом с Миракулум в черном вихре, не сдаваясь ужасу и не умаляясь перед величием бога!

"Ты и правда меня не боишься. Серое пламя не гасимо"...

Все оборвалось внезапно, и сила вдруг с одной стороны толкнула меня ветром, а с другой мигом позднее ухватила руками и сорвала с места. Реальность вернулась вместе с чувством защиты - Аверс меня и обхватил, и загородил, полуобернувшись спиной к окну. Ураганный порыв ворвался в гостиную, разомкнув защелку и поборов сопротивление створок, - камин почти погас, но не затух, и все помещение в миг продрогло от капель влажного снега и ледяных порывов.

- О, Всевышний... вс.. евышний! - Просипел Роттери, но быстро пришел в себя: - Это всего лишь ветер... Сквозняк!

Но всего лишь ветер напугал всех. Не сразу даже Красдем нашел в себе силы стряхнуть оцепенение, подняться и закрыть окно обратно. А Берт, сразу после вскочил и быстро у двери поднял скрытый выключатель электрического света, который загорелся по углам и окончательно рассеял мистику произошедшего. Аверс всю меня прижимал к себе, даже голову накрыв ладонью, - опасность почудилась ему там, где сыграл злую шутку случай...

- Чуть не помер от такого! - Барон с упреком посмотрел на Итиду: - В ваши пальцы что-то вселилось, не иначе, слишком волнительно!

Девушка была бледной и шрам порозовел на контрасте. Она недвижимо сидела там же, где и была, и душила гриф инструмента до того сильно, что побелели и костяшки пальцев. В меня и Аверса она впивалась взглядом, в котором мне виделось разное - и ненависть, и неприятное изумление.

- Демонесса, Мираклиида, язычница! - Протрезвевшим голосом произнес Красдем и указал на меня пальцем. - Алхимик сделает тебя своей, это точно! А тебя, - указ ткнулся в оружейника, - он как раз собирается убить и заменить, притащил сюда, как заготовку, чтобы было чье место занять... Зря Полутень дергалась, Миракулум еще в то время все решил, и никого из нас он не тронет. Наоборот, мы - новая свита! Будет новая знать и новая армия слуг из вас, простолюдинов. Весь мир перевернется под властью второго пришествия Миракулум и Великой черной Чумы!

Что за бред?.. Никто не перебивал Красдема, одна лишь Итида отчего-то вдруг вскинула на разбойника глаза с изумлением и даже негодованием, словно услышала новое, и тронула его за руку. Крас не заметил.

- Ведьма, а этот мальчишка с вами... уж не задумала ли ты спасти своего любовника, подменив жертву? Плохие новости, Берт!