Мираж

— СЕЙЧАС ПРОЕХАЛИ поворот на город Рисампур. — Харт опять стал экскурсоводом. — Туда въезд ограничен: академия ВВС. А вот и Пешаварский форт, там, слева на холме. Неподалеку мост и железнодорожный вокзал. Собственно говоря, мы уже прибыли в Пешавар. Здесь размещен штаб ВВС Пакистана — на территории военной базы, с которой взлетал Пауэрс. Тот самый, кого русские сбили над Уралом. Четыре достопримечательности: дом губернатора, Пешаварский университет, отличная больница в местный краеведческий музей. Рекомендую заглянуть.

— Сколько я должен гиду-эрудиту?

— Два пива, сэр! — Харт рассмеялся.

Машина действительно незаметно оказалась в Пешаваре. Город, без упоминания которого не обходилась ни одна речь обитателей Белого дома или Капитолия, оказался заштатным старым городишкой: одна улица, петлей охватывающая облезлые строения.

Харт остановил машину у отеля. «Хайбер интерконтиненталь», — красовалось на фасаде.

— Приехали, Чип. Это наше пристанище. Лучший отель. Правда, несколько дорогой, больше пятисот рупий в сутки, но зато обслуживание, чистота — и никаких чаевых. Для пакистанца, мусульманина это — оскорбление.

Заполняя карточку приезжего, Чип заметил на стойке у администратора пачку «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».

— Свежие газеты?

— О нет, сэр, получаем с некоторым опозданием.

— Разрешите посмотреть — целую вечность не читал газет.

— Пожалуйста, сэр.

— Говард, я бы подремал с часок.

— Какие вопросы! В два часа встречаемся за ленчем в ресторане. Пиво за тобой.

— Ну!

В номере Чип развязал галстук и прилег на кровать. Взял в руки газету… Он нашел. Нашел сразу же то, что искал:

«Канзас-Сити. Вчера был смертельно ранен полицейский Гарри Тронски. Неизвестный, которому удалось скрыться, выстрелил в него два раза, когда поздно ночью Тронски вышел из машины у своего дома.

Из надежных источников удалось узнать, что убийство, скорее всего, было совершено на почве ревности.

Гарри Тронски вел расследование убийства мисс Джудит Чип, совершенного при странных обстоятельствах…»

Тот, кто мог бы помочь ему, этот загадочный «Т» — Тронски, вежливый парень Гарри, уже никогда ничего не скажет. Остался Розендейл. Пора! Сказать Харту? Не стоит, помешает только или блокирует аэропорт.

Чип вышел из отеля. Он еще при въезде заметил стоянку такси.

— В Исламабад, — сказал Чип тихо.

Водитель посмотрел на него в зеркало заднего вида и понимающе резко рванул машину с места.

«Хватит, — сказал себе Чип. — Пора отправляться в путь за своей истиной…»

Приехав в Исламабад, Чип остановил такси за квартал до посольства. Был вечер, и Чип передал пакет для отправки дипломатической почтой дежурному — под предлогом того, что остальные уже ушли. Это был его последний отчет, который он писал несколько часов. Даже не столько писал, сколько редактировал и переписывал. У Чипа была тренированная память, которая не подвела его и на этот раз. Все три составленных им отчета были написаны в одном канцелярском стиле, сухом и лаконичном, но они ни в коей мере не повторяли друг друга.

По поводу Москвы он резюмировал:

«Проект не пользуется пока большой популярностью у наших сотрудников в Советском Союзе. Однако, несмотря на некоторые критические замечания, приведенные выше, конструктивных советов я не услышал. Это может объясняться тем, что журналисты, дипломаты и другие американские представители в Москве прежде всего озабочены выполнением своих заданий и проект — по их словам — пока не входит в круг их интересов.

Для повышения эффективности проекта следует, видимо, подумать, не включать ли в бюллетени «Внимание, советская угроза» новые пропагандистские разработки госдепартамента и «мозговых центров»…»

Дважды употребив слово «пока», Чип старался «самортизировать» резкие оценки деятельности УМС, которые он вынужден был привести в начале отчета. «Пока не пользуется» и «пока не входит в круг их интересов» звучало достаточно оптимистично.