Мираж

   — За это мы мало не возьмём, — сказала Марыся с победоносной улыбкой. — Речь Посполитая до Днепра. И Киев наш.

   — Об этом придётся говорить с Деникиным.

Домой приехали, когда уже светало.

   — Ну, я на свой второй, — сказала Марыся.

   — Зачем тебе туда одной, — и Стефан осторожно обнял её за плечи.

   — Но ты, холоп. Знай своё место. Меня лично Начальник знает.

Она оттолкнула его и побежала по лестнице к себе.

   — Так я ж пошутил. Не прими во зло. Завтра отдыхай целый день. Дел нет. Может, твой капитан приедет после победы.

   — А вот и приедет.

На следующий день 14-го она проснулась поздно, подошла к окну, и первое, что она увидела — это знакомый легковой автомобиль Жмудских — длинный, серый, с огромным радиатором. Вместо пассажиров — чемоданы и ящики. Даже рядом с шофёром ящик. Автомобиль направлялся к вокзалу. За ним туда же тащилась повозка с кладью. На тротуарах прохожие, некоторые с грузом, тоже тянутся в сторону вокзала.

Она звонила Стефану, в Гранд-отель, на склады — или никого нет, или ничего не знают. Собралась и сама побежала в Гранд-отель, в штаб армии. С огромным трудом добилась, чтобы её допустили к адъютанту командующего. Капитан Макаров был весь в звонках и срочных бумагах.

   — Это зашифровать и телеграфить Кутепову, — приказывал он одному офицеру, — этот пакет лично в руки Шкуро. Аллюр «три креста». Бери штабной автомобиль, лошадей и исчезай, — говорил другому и при этом сердито смотрел на Марысю.

Наконец нашлась дня неё минута.

   — Что случилось?

   — Кутеповская стратегия. Говорят, ротой хорошо командовал. Вот и не лез бы дальше. На Москву нацелился, а здесь, в тылу, оставил чуть не десятитысячную армию красных. Уже взяли Волчанск, Купянск, подошли к Белгороду. От Харькова уж в сорока вёрстах...

К ним приблизился аккуратный унтер-офицер, и Павел сказал:

   — Знакомьтесь, Мария Конрадовна, это мой старший брат, Владимир.

   — Пани Крайская, — представилась Марыся и спросила: — Вместе будем от красных спасаться?

   — Должны отбиться, — не очень уверенно ответил капитан Макаров. — Шкуро уже вышел на боевые позиции. А так, милая пани, война есть война. Ценности компактно, документы — не придерёшься, от своих не отставать.

   — А Леонтий?

   — А Леонтий нас защищает.

   — Но если отступать, возьмёте меня?

Раздался звонок, резкий, как выстрел, и вспыхнула красная лампочка.

   — Генерал, — прошептал Макаров и, сделав знак, чтобы вели себя тихо, взял трубку.

   — Слушаю, Ваше превосходительство. Немедленно прикажу. Через пять минут будет у входа.

Схватил трубку другого телефона.

   — Гараж! Буркина! Тогда любого генеральского шофёра. Лебедев! Чтобы через три минуты машина генерала стояла у парадного входа!

— Володя! Собирай охрану, — сказал он, положив труб. — Чтобы через минуту все стояли у входа. Владимир Зенонович в открытом автомобиле выезжает на прогулку по Харькову. А вы говорите — отступать.

Несмотря на демонстративную прогулку командующего, всё оставалось тревожно неясным. Поздно вечером Марыся оделась попроще, нашла знакомого извозчика и поехала в Садовый переулок, В тех краях её и увидел случайно Лео.

По договорённости в переулке всегда должен был бродить, гулять, сидеть на лавочке с гармошкой, в общем, существовать один из тех, о ком никто не знает.

   — Кого ищешь, бабонька? — спросил Марысю некто в гимнастёрке, сапогах и папахе — будто уже знакомы, тот же, что и всегда, так были похожи эти люди одеждой и незаметными лицами.

   — Да мне бы к рынку.

   — А чего ночью на рынке?

   — Тётка там рядом живёт больная, а я из Лозовой приехала...

   — Да знаю я тебя — с самим Весёлым видел. Сядем на скамеечку пожмёмся, а то ночь прохладная.

Сели. Конечно, облапил — здесь всё приходилось терпеть.

   — Ваши наступают, — сказала Марыся. — Возьмут город?

   — Наши наступают, вот и я наступаю. Не бойсь — я так, поиграть. Руки замёрзли — погреть надо.

   — Что он говорит?

   — Весёлый? Говорит, навряд возьмут — Кутепов, сволочь, старается.

   — Но если возьмут, меня же здесь все знают.

   — Если с теми не успеешь уйти, тогда беги сюда. Только без хвостов.

Утром 14 августа в полевом штабе на станции Ржава Кутепов, прочитав донесение о наступлении красных на фланг и тыл, вышел на наблюдательный пункт на высотке за станцией. Вокруг свита — штабисты, артиллеристы. Майор Бондаренко взял с собой Дымникова, и тот стоял в сторонке, едва не засыпал. Замаскировались здесь хорошо, и прицельных выстрелов красных не было. Солнце поднялось сзади, и офицеры смело смотрели в бинокли, не боясь демаскирующих «зайчиков».

   — Что за деревня перед окопами красных? Кем занята?

   — Колбасовка. Пока нейтральная, — доложил командир корниловцев, молодой изящный полковник Скоблин, который напоминал Дымникову Лермонтова.