Мираж черной пустыни

Джеймс внимательно разглядывал Грейс. Она выглядела такой же аккуратной и хрупкой, как всегда. Несмотря на многочисленные обязанности, которые налагало на нее ведение клиники и школы, Грейс всегда носила белую юбку и блузку, ее короткие волосы были аккуратно уложены. «И она стала еще более прекрасной, — подумал он, — с тех пор, как я последний раз видел ее».

— Тебя что-то беспокоит, Грейс?

— Была еще одна инициация. Сестра Марио умерла. — Она села в кресло-качалку. — Мне надо быть строже с этими людьми, Джеймс. Я хочу заставить их понять, что их древние родовые обычаи приносят большой вред. На дворе уже двадцатый век. Современная медицина достигла таких высот, которые были недоступны ей в предшествующие века. В наши дни мы умеем творить чудеса. И все же, когда они напуганы, они сначала бегут к своим знахарям и шаманам.

— Народная медицина вовсе не так плоха, Грейс.

— Да нет же. Она слишком проста, примитивна и замешена на колдовстве. Кто знает, что эта женщина кладет в свои зелья! — Грейс махнула рукой в сторону поля для поло и хижины, стоявшей позади него.

Жилье Вачеры теперь, спустя столько лет, стало привычной деталью пейзажа, и не требовалось дополнительных пояснений к жесту Грейс. И все же множество европейских ферм теперь имели вкрапления из низеньких хижин — небольших поселений африканцев, которые лишились своих доходов и пропитания и решили пойти работать к белым людям и жить в качестве арендаторов на их земле. Поэтому присутствие Вачеры в дальнем конце поля для поло больше не воспринималось как нечто из ряда вон выходящее, как это было раньше. Молодая знахарка, и это было известно Грейс, вела странный образ жизни, тайно занимаясь своим древним ремеслом. Но Грейс знала о ее занятиях — пациенты рассказывали об этом.

Вдова Матенге руководила охотой за духами, когда на племя обрушивалась эпидемия, проводила церемонию перед посадкой растений перед началом сезона дождей, она изготавливала магические амулеты, которые защищали детей, принимала роды, смешивала любовные напитки, разговаривала с духами мертвых, предсказывала будущее. Она также, как подозревала Грейс, орудовала ножом во время обряда обрезания девочек.

— Я полагаю, — спокойно произнесла Грейс, — что окружной уполномоченный действует неправильно. Перевести что-то в ранг незаконного не значит, что само явление исчезнет. Что нам надо сделать — это добиться, чтобы все последователи этих варварских обрядов считались вне закона. Вачера и такие люди, как она, должны быть изгнаны — тогда древние обряды отомрут сами по себе.

— И как же ты предлагаешь избавиться от нее? Валентин пытался, но ему это не удалось.

— Не знаю. Мне стоит съездить в Найроби и попросить миссии действовать сообща. Надо африканцев убедить в том, что их традиционная медицина плоха и что только белый доктор — тот человек, к которому они должны обращаться.

Джеймс достал свою трубку и раскурил ее.

— Боюсь, что я не соглашусь с тобой, Грейс. Я все еще убежден, что в традиционной медицине много хорошего. Вспомни, когда была вспышка дизентерии среди моих ребят, а закончилась горькая соль и касторовое масло, именно старое зелье из ревеня, которое всегда готовили кикуи, спасло их.

Она покачала головой.

— Мы никогда не брали мазков, Джеймс. Мы ни разу не делали анализы под микроскопом. Ты не можешь с уверенностью сказать, была это дизентерия или гепатит.

— Не все можно диагностировать с помощью современной медицины, Грейс. Видишь ли, есть еще такая вещь, как односторонность восприятия.

— Ты бы не стал так говорить, если бы видел сегодня эту бедную девочку.

Неожиданно из-за угла дома, где располагалась классная комната, выбежала толпа мальчишек, которые смеялись и оглядывались назад через плечо. Когда они заметили, что на веранде сидит Грейс, они сейчас же изобразили серьезность на своих лицах и напустили на себя безразличный вид.

— Джамбо, мемсааб доктори! — проговорили они и зашагали прочь, как маленькие черные солдатики.

— Господи Боже, — пробормотала она, поднимаясь из кресла, — что еще они устроили?

За длинным зданием, в котором располагалась школа, она разглядела фигурку маленькой девочки, лежащей на земле и покрытой грязью.

— Ваньиру! — окликнула Грейс, приближаясь к ней.

Она помогла девятилетней девочке подняться на ноги, стряхнуть грязь с ее платья и спросила:

— Ваньиру, ты не ударилась?

Девочка, едва сдерживая слезы, покачала головой.

— Хочешь пойти домой?

Та замотала головой еще сильнее.

— Ну вот и хорошо. Пойди разыщи мемсааб Памми и скажи ей, что я велела дать тебе конфету.

Девочка смущенно пробормотала «Асанте сана», потом развернулась и побежала ко входу в здание школы, где мисс Памела пила чай в перерыве между уроками.

— Это одна из твоих учениц? — спросил Джеймс, когда они вновь пошли к «Дому певчих птиц». — Я и не знал, что у вас есть и девочки-ученицы.