Мираж в обручальном кольце

– Она пришла сюда работницей, наверное, в цех, – сказала я. – Вроде бы приехала из другого города. В институт не поступила и пришла работать на производство.

– А потом? – требовательно спросила бабка.

– Потом, должно быть, все-таки поступила в институт, – сказала я.

– Что-то не припомню, – покачала головой бабка.

– Ну, пожалуйста, постарайтесь, – принялась канючить Катька, снова доставая из кармана деньги и протягивая их Александре Петровне.

– Что это? – строго воззрилась на Катьку бабка. – Убери немедленно! Сказано же тебе, что не помню я. Зачем деньги суешь?

Бабка явно разозлилась не на шутку. Во всяком случае, она захлопнула дверь прямо у нас перед носом. И прощаться не стала.

– Вот так! – разочарованно сказала Катька. – И эта ниточка оборвалась.

– Пошли, – вздохнула я. – Чего даром время терять?

И мы повернулись, чтобы идти обратно. Но стоило нам это сделать, как дверь за нашими спинами скрипнула и отворилась. В просвете появилось лицо Александры Петровны.

– Эта ваша Галина случайно в чан с хлоркой не падала? – ворчливо спросила она у нас.

Мы вытаращили глаза и уставились на бабку.

– Потому что был тут лет двадцать назад такой случай, – сказала Александра Петровна. – Девчонку Галей звали. А вот фамилию я ее не помню.

– А кто может помнить? – спросила я.

– Должно быть, мастер, в бригаде которого эта девчонка работала, – ответила Александра Петровна. – Сейчас я вам ее телефон дам.

И она скрылась за дверью, так и не предложив нам пройти с ней. Через несколько минут она появилась снова, на этот раз держа в руках бумажку.

– Вот я вам записала телефон Нины, – сказала она нам. – Для вас она Нина Петровна будет. Позвоните ей. Может быть, она что-нибудь про вашу знакомую помнит.

И, сунув нам бумажку с телефоном, бабка захлопнула дверь прямо у нас перед носом, не попрощавшись. А все потому, что Катька снова начала шуршать деньгами.

– Впервые вижу человека, который бы добровольно отказался от заработанных денег, – недоуменно сказала Катька.

– Телефон какой-то странный, – вместо этого ответила я. – Цифр мало. И он с кодом.

– Это код Всеволожска, – сказала Катька. – И телефон потому короткий.

Чтобы не терять даром времени, мы спустились вниз и помчались в сторону Всеволожска. Этот город находился всего в двадцати минутах езды от того места, где находились мы. Вскоре мы уже очутились в нем. И принялись звонить по указанному телефону. Трубку снял какой-то молодой мужчина.

– Нина Петровна! – крикнул он. – Вас!

Через несколько минут в трубке послышался женский голос. Мы объяснили женщине, от кого мы и что нам нужно.

– Приезжайте, – коротко бросила Нина Петровна.

– Мы не знаем куда, – завопила я в трубку.

– А где вы сейчас? – спросила Нина Петровна.

Мы с Катькой огляделись по сторонам. Возле нас был магазин рыболовных принадлежностей с оригинальным названием «Все для рыбалки» и с огромным волжским осетром на вывеске. Возле магазина рос одинокий клен и стояла ободранная тумба с афишами.

– Знаю я это место. Мой дом как раз за углом, – спокойно сообщила нам Нина Петровна. – Завернете и увидите зеленый забор.

Мы завернули, проехали немного и в самом деле увидели темно-зеленый забор. Калитку нам уже открывала женщина лет шестидесяти. С нездоровым одутловатым лицом и палкой, на которую она опиралась. Не говоря ни одного слова, она махнула нам рукой, приказывая следовать за ней. Мы и проследовали. Нина Петровна провела нас в дом.

Дом у нее был большой, но старый. Хотя лет пятнадцать назад он мог считаться признаком состоятельности и даже богатства. На летний период хозяева тут наверняка сдавали комнаты жильцам. Дом был построен специально для этого. В нем имелось целых четыре отдельных входа. И еще одна лестница вела с улицы в мансарду.

– Что у вас ко мне за дело? – спросила Нина Петровна, когда мы наконец сняли с себя обувь, куртки и прошли по застеленным половичками деревянным крашеным полам в гостевую комнату. – Я по телефону ничего толком не поняла.

Мы с Катериной изложили еще раз свою просьбу.

– Помню этот случай, – сказала Нина Петровна. – Шуму от нее ужасно много было. Меня премии лишили. И выговор в приказе объявили. И даже в должности понизили. Правда, через год снова повысили, но все равно позору много было. Хотя ничего особо ужасного и не произошло. Ну, упала девка. Ну и что? Смотреть под ноги нужно было, не маленькая небось. В больницу попала, так и за дело. Разиня! За что меня премии лишать?

– Действительно несправедливо, – поддакнула Катька.

– А фамилию этой растяпы вы запомнили? – спросила я у противной бабки, которой ее паршивая премия явно была дороже здоровья работающей у нее под началом девушки.

– Мухина была ее фамилия, – буркнула Нина Петровна.

– Точно? – затаив дыхание, спросила я.

– Конечно, на всю жизнь ее, заразу, запомнила, – с досадой сказала Нина Петровна. – Единственный за всю мою трудовую жизнь выговор. И тот из-за этой растяпы. И чан-то всего на минутку приоткрыли. Сто раз все обходилось, а тут эта корова в него грохнулась.

– А девушка-то после такого купания осталась жива? – спросила Катька.