Миражи

Юлька почти не спала в ту ночь, только под утро впала в некое подобие забытья. Ей всегда плохо спалось в чужом доме, но сейчас дело было не только в этом. Девушка никогда не испытывала такого стыда, как этой ночью, стоило только вспомнить о поцелуе Матвея, своих ощущениях, а потом и о предложении отправиться к нему! Она полночи корила себя, что вообще согласилась поехать с ним. И за то, что позволила себя поцеловать. Отвратительна была сама мысль, что она вызывает у мужчин только похотливое желание переспать с ней. Шарапов, Кирилл, теперь еще и Матвей, да и мало ли будет еще таких, вот только не Ариан…

При мысли о Старовойтове ее глаза наполнились слезами. Было обидно и больно, а еще бесконечно одиноко. И оттого, что уже ничего не изменить, хотелось бежать без оглядки домой, в Сиреневую Слободу, и все навсегда забыть.

Сон сморил ее ближе к утру. И, кажется, почти сразу был прерван негромким стуком в дверь.

— Войдите! — пробормотала девушка, не в состоянии открыть глаза.

— Доброе утро, Юлия Владимировна! Я принесла завтрак, Ариан Андреевич просил не будить вас рано, хотел дать возможность поспать. Господа уже позавтракали! Я оставлю поднос на столике в будуаре. Мне нужно забрать наряд, который вы приготовили для сегодняшнего торжества. Я отутюжу его и верну через час! К нам приехал парикмахер, Анна Владимировна просила уточнить, вы хотите, чтобы сделали прическу? — негромко говорила горничная, передвигаясь по комнате.

— Нет, спасибо! Прическу я сделаю сама. А платье возьмите в шкафу. Вы не перепутаете, там больше ничего нет! — отозвалась Шарапова, не размыкая глаз.

— Хорошо, я все передам Анне Владимировне!

Горничная забрала платье и вышла, а Юлька зарылась лицом в подушку.

— Юлька!!! — кажется, девушка все же провалилась в сон, когда услышала над собой возмущенный окрик Ариана.

Она подпрыгнула на кровати, глядя на него испуганными, широко распахнутыми глазами, спросонья не совсем понимая, что происходит.

Гладковыбритый и причесанный, в черных брюках и накрахмаленной сорочке, он стоял над ней, скрестив руки на груди, и улыбался.

— Нам уже уезжать, а ты спишь!

— Можно я никуда не поеду? — заканючила она, как маленький ребенок. — Я спать хочу!

— А ночью ты что же, не спала?

— Неа, друг твой возил меня на свидание! Матвей! — уточнила она.

Ариан удивленно вскинул брови.

— Вот как? А я-то думаю, куда Гончаров пропал. Надеюсь, вы хорошо провели время? — с легкой иронией осведомился Старовойтов.

Юлька запустила в него подушкой.

— Ты на что сейчас намекаешь? — возмутилась она. — Он грубый, самоуверенный болван! Мне такие не нравятся.

— Даже так? Эко ты переборчива, подружка.

— Иди ты, — только и сказала Юлька.

— Уверена? А то бы я мог помочь тебе одеться! Горничная платье тебе прислала, оно очень красивое.

— Спасибо! — ответила она и состроила ему рожицу. — Иди, я скоро спущусь. И поднос забери, я не буду завтракать! Оставь только кофе.

— Что-то мне не нравится твое настроение, — заметил Ариан.

— Будет через час! — ответила девушка и, отбросив одеяло, встала с кровати. Ариан ушел, оставив кофейник с почти остывшим кофе.

Чтобы собраться, ей потребовалось чуть больше часа. Приняв душ, девушка высушила и уложила волосы. Сделала легкий макияж. Уделив особое внимание глазам, она подвела их и оттенила веки жемчужно-розовыми тенями, которые очень шли ей. И прикоснулась к платью, которое горничная успела отутюжить. За ним Юля ездила в Минск и, выложив кругленькую сумму в модном бутике, могла не сомневаться в собственной неотразимости. Платье было нежно-розового цвета. Верх был открытым, тонкие бретельки усыпаны мелкими стразами, а посреди лифа приколот цветок. Низ состоял из широкой юбки, доходившей девушке почти до колен. Нижняя юбка была сшита из атласа, а верхняя — из расшитого стеклярусом шифона. Платье дополняло болеро, которое завязывалось под грудью, и туфли-лодочки на тонкой шпильке, которые на щиколотке перехватывались атласными лентами. И то, и другое тоже было розового цвета. А из драгоценностей на ней были только объемные серебряные серьги. Капелька изысканных духов, серебристая маленькая сумочка и белое короткое пальто дополнили наряд. Взглянув на себя в зеркало, девушка улыбнулась своему отражению и покинула комнату.

Ариан правильно подметил, настроение отсутствовало напрочь. Нет, ей не было страшно или неловко, она не чувствовала себя неуверенно среди блестящего высшего общества столицы. Просто все здесь было чуждо, а нужно улыбаться и изображать радость, видя счастливые лица молодоженов, пить за их здоровье и вместе со всеми кричать «Горько!»

В холле уже слышались голоса. Вероятно, все уже были в сборе и ждали только ее.

Девушка стала медленно спускаться по лестнице, держась за перила.

— Юлька! — воскликнул Ариан, оборачиваясь, как только услышал звук шагов на лестнице. — А вот и ты!