Миражи

— Заткнись! — шикнула на нее Юлька, но, к сожалению, слишком поздно.

— Эй! Кто здесь?

По всей вероятности, парни услышали их и, обернувшись, стали всматриваться в темноту.

— Вован, возьми-ка Димона и гляньте, кто там прячется в кустах!

Конечно, девушки это услышали.

— По-моему, нам пора сматываться! — внесла разумное предложение Юля.

— Может, нам стоит с ними познакомиться? Раз наши парни… — засомневалась Шурка.

— Ты дура, что ли! Валим отсюда! — воскликнула Юлька.

Как по команде, подруги сорвались с места и бросились бежать.

Парни что-то кричали вслед, но они уже не слышали. Не оглядываясь и не разбирая дороги, девушки бежали вперед и приглушенно вскрикивали, когда тонкие побеги хлестали по лицу. Остановились они, когда лесные заросли поредели и, согнувшись, некоторое время пытались перевести дух. Потом огляделись.

— Блин, — протянула Шурка.

Рядом, негромко плескаясь, поблескивала река.

— Плотину точно проскочили… Пошли назад.

Юля подняла голову и сквозь вековые деревья, сплетающие над ними свои кроны, смогла разглядеть фронтон Большого дома усадьбы Сиренево.

— Шурка, блин, ты — идиотка! — первой пришла в себя Наташка Семченко. — Зачем мы поперлись к тому костру! Парни там наши, — передразнила она одноклассницу. — Да наши парни, небось, и не собирались на Всенощную, напились у кого-нибудь за сараем и дрыхнут дома. А нас, между прочим, ждали бы серьезные неприятности, если б те придурки догнали!

— Ой, Наташка, я тебя умоляю…

— Ага, умоляй, пустили бы по кругу…

— Прям бы так и позарились они на нас, — огрызнулась Калинина.

— А им пофиг. В темноте и разглядывать не стали бы. Ладно, давайте возвращаться, переберемся через плотину и будем расходиться по домам. Всенощная удалась, ничего не скажешь.

— Давайте поднимемся к имению, — заговорила Шарапова, до сей поры хранившая молчание.

— Чего? — хором воскликнули девчонки.

— К имению, говорю, давайте сходим!

— Юль, да зачем? Еще не хватало. Нет, пошли домой, на сегодня адреналина хватит.

— Идем! — настаивала на своем девушка, и стала подниматься по тропинке.

— Юль, чего тебе там надо? — перейдя на шепот, последовала за ней Шурка.

— Просто хочу посмотреть на имение в темноте, — объяснила Шарапова.

— Да чего на него смотреть?

— Слушайте, да вы струсили, что ли? Там же никого нет. И бояться нечего. Или вы думаете, что русалки из пруда ночью на берег выходят? Или в гроте черти пляски устраивают? Сказок наслушались в детстве?

— Русалки там, может, и не водятся, а вот приведение бродит по ночам. Призрак убитого мужчины. Говорят, он ждет своего убийцу. И тот обязательно придет. Совесть не дает ему покоя. Только когда убийца будет мертв, призрак успокоиться и уйдет. А ты ведь знаешь, Юлька, кто-то из деревенских убил его. Отомстил. Это проклятое место, страшное, — шептала Калинина, не отставая от подружки, и чувствовала, как дрожь пробегает по спине, а волосы на затылке начинают шевелиться.

Семченко и Ковальчук, прижимаясь друг к дружке, следовали за ними. Им не надо было прислушиваться к сбивчивому шепоту Шурки, они и без этого догадывались, о чем сейчас толкует подруга. Об этом знал каждый в Сиреневой Слободе. И это не было страшилкой, байкой или сказкой. В деревне знали — проклятие Анастасии Четвертинской однажды падет на них. Шурка говорила о совести, только в деревне были уверены, кто-то совершил справедливое возмездие, и сын Анастасии Александровны, последней из старинного графского рода, поплатился за многие загубленные жизни.