Миражи

— А когда все заканчивается?

— Уверен, к двенадцати многие начнут разъезжаться!

Юлька окинула комнату взглядом, надеясь обнаружить часы. Но таковых здесь не оказалось.

Матвей взглянул на часы у себя на запястье.

— Уже первый час ночи, — сказал он и, бросив сигарету в пепельницу, стал разливать кофе по маленьким фарфоровым чашечкам.

— А ты случайно не знаешь, мне они номер здесь не заказывали?

— Мне об этом ничего не известно. Но, если хочешь, можешь остаться здесь, — совершено спокойно изрек Гончаров.

Глаза Юльки сделались огромными. Она уставилась на Матвея, а он, невозмутимо встретив ее взгляд, отхлебнул ароматный напиток.

— Ну, знаешь ли, — только и смогла вымолвить она.

Конечно, смысл сказанного дошел до нее. Шарапова взяла со стола маленькую чашечку, заметив, что руки дрожат. Она чувствовала на себе тяжелый взгляд парня и понимала, он ждет продолжения. А она не знала, что сказать.

Сейчас самым разумным было бы перевести разговор на другую тему и сделать все возможное, чтобы к нему больше не возвращаться. Но слова не шли с языка, а напряжение между ними все возрастало.

Его чашка слишком громко звякнула о столешницу, и девушка испуганно вздрогнула. Ей вдруг показалось, что она попала в западню, а спасения ждать неоткуда и не от кого. Ариан женился и уже не придет на помощь. Сейчас бы вскочить с кресла и с криком бежать от Матвея, от «Метрополя», от Москвы. Бежать до Сиреневой Слободы и никогда сюда не возвращаться.

Девушка медленно поставила чашку на столик и встала.

— Я разве похожа на девушку, которой сходу можно сделать подобное предложение? — холодно отчеканила она.

Как хорошо, что умение владеть собой все же не изменило ей и в этот раз. Матвей хрипловато рассмеялся.

— Ты хочешь сказать, что я решил, будто ты проститутка? Думаешь, именно поэтому делаю тебе сейчас подобное предложение? — переспросил парень и увидел, как девушка нервно сглотнула. — Извини за прямоту, дорогая. Уверена, такие предложения можно делать только девушкам легкого поведения? Прости, но я привык говорить прямо. Нет, ты не из таких, и я это знаю. Как раз наоборот, ты кажешься такой невинной и непосредственной, чистой и свежей, как дуновение ветра в душной комнате. А твои глаза и улыбка… Вряд ли ты сама отдаешь отчет в том, какой магией они обладают. Ты как будто с другой планеты, из иного мира, который давно не существует. Там еще живо изящество и благородство. Могу поспорить, у тебя не было мужчин, но и в этом случае ты можешь быть не менее желанной! Я хочу тебя.

Юльку словно жаром обдало. Никогда раньше ей не приходилось слышать подобные слова, и так не хотелось их слышать сейчас.

Матвей поднялся с дивана и, неторопливо обойдя столик, остановился рядом с ней.

Сердце девушки испуганно забилось в груди.

«Он ведь не станет силой? Конечно, не станет! Он же не Кирилл Семченко, он нормальный, цивилизованный, воспитанный человек. Она скажет ему „Нет!», извинится и уйдет. Он все поймет…» Потом девушка вспомнила об особенной сигарете, и все оборвалось внутри.

Матвей двумя пальцами взял ее за подбородок, приподнял. Его темные глаза, в которых чудилась некая угроза, встретились с ее глазами — серыми, огромными, испуганными.

Губы Юли дрожали, будто она хотела что-то сказать и не могла. Но Матвею не нужны были слова. Он хотел ее и собирался получить. Склонившись, нежно и неторопливо коснулся губами ее губ и почувствовал, как она вздрогнула, отворачиваясь и упираясь ладонями в его грудь. Но это не остановило его, он обнял ее, преодолевая сопротивление, и стал покрывать ее висок, глаза, щеку и ушко нежными поцелуями, все ближе подбираясь к губам и куда-то увлекая ее за собой.

Она отворачивалась, чувствуя, как соленые ручейки слез сбегают по щекам, и понимала, что погибла. Его не остановить ни слезами, ни просьбами. Он уже не владел собой, опьяненный страстью. И если их губы встретятся, она тоже потеряет себя, поддавшись ему, а потом никогда не простит ни его, ни себя.

Ее пальцы совершенно случайно наткнулись на гипсовую статуэтку, что стояла на полке у входа в спальню, и тут же сомкнулись. Не раздумывая и не совсем понимая, что делает, девушка ударила Гончарова по голове.

Он охнул, уставившись на нее, потянулся к затылку и стал оседать на пол. А Юлька, освободившись, понеслась к дверям и схватилась за ручку, собираясь сбежать, но в самый последний момент все же обернулась и, бесшумно ступая, подобралась к неподвижно лежащему Матвею. Из-под волос на ковер медленно вытекала струйка крови, но он дышал, а значит, был жив…

Она вышла из номера и тихонько прикрыла за собой дверь, не оборачиваясь и не испытывая сожаления или раскаяния. Только облегчение и радость от того, что ей все же удалось вырваться. Ее не волновало, что будет с Гончаровым, когда он очнется, и плевать, что он при этом почувствует или подумает. Он был ей посторонним и чужим человеком, таким навсегда и останется. Слава Богу, они больше никогда не встретятся!