Миражи

Она положила портрет в шкатулку и вынула фотографии. На этих потертых листочках картона смеялись веселые лица: отец в своей мастерской в Риме; мать – высокая, светловолосая, сразу видно – англичанка, свежая и холодноватая даже под знойным итальянским солнцем. Вот их новая лавка в Митанове. А вот и она сама, обожаемый ребенок. Теперь все это в далеком прошлом… Вдруг она услышала тяжелые шаги отца, подымающегося по лестнице. Сердце ее привычно замерло.

Было слышно, как отец идет, спотыкаясь на ступенях, и раз он даже упал, и тогда раздался пронзительный женский вопль. Отец выругался, сплюнул, женщина опять завизжала мерзким злым голосом. Дверь наконец отворилась, и отец ввалился в комнату. Девушка резко вскочила, шкатулка упала на пол, ее содержимое вывалилось наружу. Девушка кинулась собирать свои сокровища, но было поздно.

– Франческа! Франческа! Ты куда подевалась! – отец угрожающе двинулся прямо на нее. – Это что тут у тебя? – Он увидел валявшийся на полу портрет. – Это что такое? – Он одним прыжком перемахнул комнату и схватил Франческу за запястье. Она вскрикнула от боли. – Ну-ка, дай сюда! – Он больно вывернул ей руку. – Отдай сейчас же!

Преодолевая боль, она крепко держала портрет в своей руке. Отец навалился на нее своей тяжестью, девушку обдала волна перегара.

– Ну-ка, отдай, сучонка ты эдакая!

Он вырвал рисунок, оставив уголок в ее пальцах. Франческа отчаянно зарыдала.

– Где это ты взяла, воровка паршивая? – Он грубо оттолкнул ее в сторону от валявшихся на полу вещиц. – Ну, чего ты еще у меня наворовала? Покажи! – дико заорал он. – Все показывай, тварь несчастная!

Она дрожа собрала рассыпанные сокровища, подала ему и, опустив голову, молча стала, не смея поднять глаз.

Он вдруг с размаху ударил ее по лицу. Девушка упала. Лицо ее горело от боли.

– Да как же ты осмелилась это трогать, стерва! А ну встать! – он рывком поднял ее на ноги. – Живо одеваться! – Он вытолкнул ее за дверь и поволок прочь из комнаты.

– Вот, вот куда этому хламу дорога! – выкрикнул он и, отворив печную заслонку, швырнул фотографии в огонь.

– Папа! Не надо! – Франческа рванулась, но Лено крепко держал ее за руку. – Папа, пожалуйста! Умоляю тебя, не надо!

Она пыталась сдержать охватившие ее рыдания.

Хрупкие воспоминания исчезали в жарком пламени.

– Это мое прошлое, Франческа, тебе это не принадлежит. Я… – голос его задрожал. – Я не могу их видеть. – Он выпустил ее руку. – А теперь ступай оденься. Скоро Монделло придет. – Отец бросил в ее сторону жесткий взгляд. – Надень платье, которое я тебе купил, и постарайся выглядеть попривлекательней. Черт знает, на что ты похожа. Замухрышка.

Он еще раз взглянул на нее и вышел, хлопнув дверью. Франческа услышала, как он грохнулся на кровать. Тут же забормотал телевизор.

Сдерживая слезы, девушка взяла кувшин с водой и пошла переодеваться.

Ровно в семь Джованни Монделло нажал кнопку звонка у дверей дома Никколи и, дожидаясь, пока откроют, стоял, разглаживая ладонью пиджак на животе. Оглядев обветшавшее обиталище Лено, он удовлетворенно хмыкнул: любая девушка счастлива будет променять это убогое жилье на его дом, так что Франческа недолго будет нос задирать.

Дверь открывать не торопились, и Джованни еще раз нажал на кнопку, на сей раз настойчивей. Не привык он, чтобы его заставляли ждать. А этим Никколи он великое одолжение делает.

Наконец на лестнице раздались легкие шаги. Он быстрым движением вытер пот со лба. Сквозь стеклянное окошко над дверью гость увидел Франческу и неловко улыбнулся ей. Она в ответ сухо кивнула.

– Привет, Джованни, – без улыбки сказала Франческа, впуская его в дом.

– Добрый вечер, Франческа. – Он поклонился – как ему казалось, чрезвычайно почтительно – и задержал взгляд на ее обнаженных коленях.

Франческа смущенно оправила юбку.

– Подождите минутку, я схожу за сумочкой, – сказала она, прикрывая ладошками вырез платья.

– Не нужно, – торопливо ответил Джованни. – Я сам за все заплачу.

Она перехватила жадный взгляд, которым он шарил по ее груди.

– Пошли-пошли, чего время зря терять. – Он с ухмылкой приотворил дверь, пропуская ее вперед так, чтобы она непременно коснулась его, проходя мимо. – Повеселимся на славу.

Его горячее дыхание обожгло щеку девушки.

– И познакомимся поближе.

Франческа молча кивнула и вышла в вечернюю прохладу.

Езды до Барлетты было около часа. Этот городок Джованни знал хорошо, он приезжал сюда играть в карты. Выехав на виа Сипонтина, он лихо притормозил и резко нажал клаксон, распугав кучку ребятишек на тротуаре. В кафе «Бакка» у него был заказан столик. Навалившись своим грузным телом на сидевшую рядом Франческу, Джованни открыл ей дверцу, потом неуклюже вылез сам, оправляя пиджак на спине, чтобы прикрыть лоснившиеся от долгой носки брюки.

– Это лучший ресторан во всем городе, Франческа, – сказал он. – Меня тут все знают.