Миражи искусства

Теперь мы его растаптываем. Часто под видом нехватки денег. В бюджетах театров, города, целой республики или края не находится копеек на соответствие яркой гуманной традиции. Да заведите вы специальную теплицу всего в десяток метров длиной и в два шириной – цветов из неё хватит целому региону на все постановки театрального сезона! Перестаньте удивлять постройкой огромных зданий, где без дарения цветов и оказания других подобных, очень простых и по-настоящему искренних знаков отличия и поддержки можно вконец загубить и актёрское племя, и пустить под откос сам театр – как явление общественного духа!

Кажется, до этого совсем уже недалеко. В единицах остались те, кто появляется в театрах без принуждения. Да и на все ли постановки хватает их? А каково артистам?

Печальные вопросы одолевали меня, когда я покидал приличный по отделке интерьер русского театра драмы в административном центре Мордовии, где давалась премьера спектакля музыкального театра. Вроде бы в достатке было на этом представлении аплодирующей публики, уюта, тепла, старательности актёров и музыкантов. О воздействии материала спектакля, о решении в нём задач образности и обаяния говорить не буду, так как это предметы специального разбора, и они, видимо, не во всём устраивали публику. Но с цветами-то, с цветами мог же кто-нибудь придти на представление! Не от администраций, не от властей – с ними уже до конца теперь ясно, – так хотя бы от тех единиц!

Я не уверен, что артисты и другие участники спектакля удовлетворились теми затяжными хлопаньями, которые достались им после трудной и благородной вахты на сцене. Когда хлопки закончились, даже не театралу можно было заметить что-то гнетущее и скорбное в лицах и движениях актёров. За кулисы каждый из них уходил как-то неловко, стыдливо, униженно, тускло, обиженно, раздражённо, почти убегал. И, кажется, готов был плакать.

Это явление поражает не только в провинции.

Сошлюсь на один концерт программы «Романтика романса», который транслировался по телеканалу «Культура». Хорошим, лёгким, чувственным было там выступление молодого талантливого солиста Ряхина. Растроганный зал преподнёс ему несколько букетов цветов. Но не меньшую талантливость и проникновение в глубины популярного и неизменно любимого всеми жанра продемонстрировало известное мужское трио «Реликт», исполнившее несколько романсов под собственное гитарное сопровождение. Было видно, что группа, закончив пение, ждала чего-то, кроме бушевавших аплодисментов. Какие-то мгновения певцы потоптались на сцене, но с тем и пришлось уйти. Неприятное обстоятельство как могли упрятали на своих лицах ведущие —Бэлза и Максакова. Но в течение концерта им понадобилось прибегать к этому ещё не один раз. По крайней мере, половина из тех, кто выходил на сцену, покидали её растерянные и оскорблённые.

Им были нужны цветы! Пусть бы даже служебные, чиновничьи, сделанные из бумаги. Да хоть бы каждому всего по цветку!

Ведь продолжают же пока дарить цветы невестам при регистрации брака, учителям на торжественных школьных линейках, роженицам, победителям… За то, что они есть!..

Другие люди.

Другой театр.

Конец прекрасной традиции?

И откуда теперь будет прирастать вдохновение у исполнителей?

Исследование: векторы новаторства

СВОБОДА И МЫ

Принижение значимости книги продолжает приносить боль ее почитателям – книголюбам и знатокам традиционной книжной мудрости. Видя тут зло, они порой идут на крайние обвинения, что плохо обосновано. Кого винить? Процесс имеет ту особенность, что он продиктован конкуренцией или точнее – свободой. В ее условиях происходит вполне объяснимое отторжение чуда под обложкой перед соблазном получать знания и текущую информацию через посредство новых технологий и технических средств.

Боэт Кипринский, автор книги «Последний завет», где приведены его рассуждения о свободах и о воздействиях свобод, мало, видимо, обеспокоен тем, что процесс неумолимого отторжения не лучшим образом повлияет и на судьбу его детища. Во всяком случае, так можно заключить из его пожелания быть неузнанным. Оно приводится в книжном тексте. Расчет, что работу воспримут и без лицевых примет? Рисково, хотя и не воспрещается. Главное – чтобы вещь была весомой по содержанию, интересной, полезной многим. И признание должно вызревать только в публичных оценках. Другое Кипринскому, кажется, не по душе, и заметно, как он старается не выходить из этой позиции, по возможности точнее и грамотнее представить на суд читателей своё понимание и значение свободы. В преобладающей доле изложенное им является и новым, и свежим. Такое прочитать пока невозможно нигде более.