Миражи таёжного озера (СИ)

— Но, я все равно этого так не оставлю! Те документы, что удалось найти Степану — часть рассекреченного архива времен еще СССР. И там описаны точно такие же исчезновения в ваших краях. Но не в ведьме то дело, хотя про них и миражи там тоже есть упоминание, но смысл там, в научных экспериментах, в опытах, считайте, что над людьми. С этим надо что-то делать!

— Ой, а что ты сделаешь? — махнул рукой дед, дожевывая пиццу и убирая обертку с шоколадки. — Хочешь?

— Нет, спасибо, — Митя отрицательно покачал головой. — Сладкого вообще не ем.

— Здесь человек бессилен! И не какие это не опыты. Раньше паранормального не признавали официально, так сказать — зачем народ пугать. Кто надо, тот знал, а писать об этом бы и не стали. Это явление природы. Я тоже в свое время ничего не смог сделать! И сына старшего потерял. А то, что засекречено — так это понятно, при советской власти подобные явления были уму непостижимы, не дай бог бы народ узнал, что в наших краях орудует нечисть. А что ты так смотришь? Понятное дело, что современному человеку подобное слышится чушью, но мы-то знаем — так и есть. И ничего ты не сделаешь, никак не изгонишь. Держит она всю округу в ежовых рукавицах, в страхе держит. И живем мы по её правилам. В полночь — не выходи. К кладбищу не приближайся. В туман не всматривайся. Миражам — не верь. Вон Христофоров молодой был как ты, да такой же упрямый. Ну поизучал год он эти явления, говорил что все скоро разрешится и он спасет нас от этой аномалии. Опыты какие-то проводил, целая научная экспедиция в поле лагерь разбивала да все лето жила, а только толку нет. Исчез он, как и все его записи. Или рот прикрыли.

— Кто?

— Да есть кому. У нас же в городе и интернат раньше был, где дети особенные жили — все со способностями, их община, а может и само государство содержало для своих каких-то целей. Вот выпускники то и работают сейчас в органах, где на такие дела секретность и накладывают. Да та же Ева и Никита, волонтеры наши, они же тоже дети общины той, что в тайге. Никто из местных даже не был там, потому, как не дойдешь никакими тропами. Болота непроходимые, чаща да топь. А они ничего, на выходные туда в гости ездят. Точнее ходят. Вот и думай потом — люди они или сама нечисть в их обличии по свету ходит.

При упоминании интерната Митю застряло. Образ юной Евы встал перед глазами.

— Да придумаете тоже! Звучит фантастически.

— И, тем не менее, это правда.

— Ева точно настоящая. Живая.

— Ага, я и заметил, понравилась тебе. Глаз с нее не сводил.

Митя чуть смутился.

— Да вам показалось! — и поспешил сменить тему: — Вы обмолвились, что ваш сын пропал? Расскажите.

— Не сегодня, — дед качнул головой и опустил глаза. Стало ясно, что ему неприятно и больно говорить об этом. — Как-нибудь…как-нибудь, но не сейчас.

— Хорошо. Простите. А может ученый этот Христофоров просто испугался, но записи остались? Изучить бы их?

— А как же не испугаться то?! Конечно, так оно и было! Иначе, зачем уезжать? Зря, что ли столько ночей там провел, экспедицию снаряжал, книги изучал, да раскопки делал на том месте.

— На каком? — глаза Митьки округлились, интерес разгорался пламенем внутри.

— Понятно ж на каком! На месте дома ее, где сгорела то ведьма эта!

— А она сгорела?

— Вроде да. — Дед пожал плечами. — Черт его знает! Не зря же говорят, что огонь за одну ночь всю деревню языком слизал!

— Ага, — Митя задумался. — Значит, ученый и тот сбежал, да?

— Да.

— Ладно! Но, я обязательно это выясню, и я — не сбегу! — повторил Митя и улыбнулся деду. — И к вам еще раз в гости приеду.

— Приезжай, — кивнул дед и тоже улыбнулся. — Буду рад тебя видеть!

Глава 15

В полнейшей тишине, надоедливое тиканье часов било по ушам и мешало сосредоточиться. Вениамин Борисович Христофоров сидел у себя в кабинете и просматривал документы. На столе еще лежала целая кипа разноцветных папок с курсовыми работами, которые необходимо проверить. Вениамин Борисович отложил проверенный документ и посмотрел своими серыми глазами на дверь. Когда-нибудь они придут — подумал он, и нервно тряхнул головой.

Христофоров был уже стар и часто болел, но, тем не менее, все еще продолжал работать, был, что называется, еще на плаву. Он долгие годы работал преподавателем в университете, параллельно занимаясь научной деятельностью. Он уже вышел на пенсию, но родные стены университета и нуждающихся в его знаниях студентов, он оставить никак не мог. Все эти годы он жил и верил, что кто-нибудь когда-то всё равно придет к нему, чтобы узнать правду.

Прохладный ветерок обдул его шею, которая и так все время болела. Он поднялся со стула и подошел к окну, чтобы закрыть его, как вдруг с высоты своего седьмого этажа, он увидел ее — девушку, которой посвятил всю свою сознательную жизнь. Она парила в воздухе и смотрела ему в глаза. Она совсем не изменилась, была такой же, как и сорок лет назад.