Миражи таёжного озера (СИ)

Они сразу же попали в большую комнату. Тепло. В печке чуть слышно потрескивают дрова. Где-то в глубине дома, очевидно в другой комнате слышен шум телевизора. На этой улице есть электричество, да здесь вообще жили не последние люди общины. А Никита как раз-таки сын одного из них.

Ева разулась и пошла вслед за ним, на кухню. Миновали гостиную, коридор, открытая дверь спальни. И за секунду, за мгновение, что шла мимо, она жадно успела выхватить глазами мебель, элементы интерьера. И увидела, ясно увидела — постель, не застеленную ото сна — если сон имел место быть этой ночью! — огромная кровать, чайный столик, бутылка виски на нём, один бокал. Один. Конечно, зачем второй? Нечисть же не пьет, а вот потешиться в постели явно не прочь…

Ева обернулась.

Никита стоит и прожигает её взглядом. Сейчас кажется что за его спиной черный туман, а глаза его темные-темные. И нет, он совсем не в ее вкусе, до Мити ему далеко.

— Чай? И давай ты мне всё не спеша, и главное по порядку расскажешь — что думаешь, и что тебя волнует?

В тот вечер Ева вернулась к Галине, поделиться по-соседски что познакомилась, наконец, со своим напарником. Поделилась и о том, что он намного сильнее, что владеет силой и легко находит контакт с другими. Сказала и про наглую девицу, отличающуюся от знакомых лесных. Те скромно тусят у озер да болот, а эта даже одежды модные носит!

— Ой, господи, Ева, а ты с кем связалась то? — усмехнулась соседка.

Стрельнула в неё черными глазами.

— Никиткина мать колдует, а отец за лесом смотрит уж с десяток лет. Нечисть в их дом без приглашения ходит! Конечно, он многое видит. А одежды у той могут быть разные: всё что придумает то и на ней. Ты видишь оно, он другое, скорее всего вообще без одежды она для него, а я бы увидала третье. Морок бесовской это, вот и все. Ну что ты? Смотришь на меня так? Кажись и вправду ничего о нем не знала?

Ева пожала плечами, ощущая дрожь.

— Кажется, немного знала. А подробней вашу версию можно? Знать ведь можно многое, всякое.

— Многое. — Галина промокнула кухонным полотенцем блестящий лоб. В избе и вправду стояла жара от протопившейся печки. Плюхнулась на табурет у окна.

Для своих лет очень резво плюхнулась. Да и выглядела она сегодня иначе — словно молодильных яблок объелась. Да только ж таких не существует, или…?

— Многое-многое можно знать и вместе с тем не знать ничего.

Ева мотнула головой.

— Всё то вы загадками говорите.

— Да просто не хочу лезть туда, куда меня не просят. Он мне спасибо за это не скажет, а ты так тем более. А мы на Никитку молимся здесь. Только он и спасает. Раньше бабка его, а теперь вот он.

Ева скривилась так, словно проглотила половину лимона.

— Ой, а ты ведь и вправду о нем не знавши ничего. Влюбилась, да, девонька?

Поперхнулась. Покраснела, заерзала, облизывая губы. Немного нравится, но это точно не любовь.

— Что вы несете, извиняюсь. При чем здесь это. Вы не правы в своих догадках — я его не люблю и кое-что мне о нем известно, в интернате разные слухи ходили.

Соседка улыбнулась, выглядывая в окно. Ночь на дворе темная-темная. В городах таких ночей нет. А небо…

— Не ходи сейчас к нему. Поздно уже. С утра увидитесь.

— Как это? Он сказал книгу принести по тайге, что мне на выпускной подарили. Мы по ней карту леса делить хотели. На участки, чтобы проще было наблюдать. — Ева выдохнула. Сердцем, чуя неладное отдернула со своей стороны шторку и припала лбом к холодному стеклу. На темной улице мелькали тени.

— Ой, книгу! — усмехнулась Галина. — Скажешь тоже! Предлог, лишь бы еще раз зашла, да еще и на ночь! А как зайдешь, так до утра и не выйдешь. Это во-первых. Сделает своей и не отвертишься уже потом. Ты его на расстоянии держи, сколько сможешь, столько и держи. Во-вторых, что там делить? Лес уже давно поделен. Ну а в третьих, темень какая видишь? А до его дома идти и идти, да и не безопасно это.

— Не безопасно? Мне? На своей территории? — Ева хмыкнула и замолчала, показалось, что перед самым носом за окном что-то прошмыгнуло. От дыхания окно чуть запотело, и поэтому она не смогла понять, привиделось или нет. Наверное, показалось.

— Лесные дурачатся?

Галина усмехнулась, прожигая её взглядом.

— Хуже, деточка моя, хуже. Сегодня твоя сила начнет крепчать, Никита обряд делает. Ведь в паре всегда кто-то опытней и сильней. Завтра и к тебе придут, да познакомятся.

— Кто?

— А кто захочет, тот и явится.

Зеркало в коридоре щелкнуло, и Ева бросила в ту сторону взгляд. Из него на нее таращилась с десяток глаз. Липкий пот ледяным покрывалом накрыл спину.

— Чтобы наши места охранять, нужно быть на связи и с людьми, и с лесной нечистью, и даже с чертовщиной. Все они имеют свои виды на этот мир. А Никита поставит защиту в полночь. Будешь видеть, общаться, но плохого не сделают. Бояться будут. А сейчас оставайся у меня и ложись спать. Утром начнется твоя служба. Детство кончилось Ева.

Ева усмехнулась, подумав, что кончилось оно у неё уже давно. А может, его никогда и не было.

— Я у вас не останусь. Мой дом соседний, я добегу.