Миргород (сборник)

Текст "Вия" публикуется по "Сочинениям" 1842 г. но, как правило, снимаются все те поправки 1842 г., которые, имеют грамматический характер и принадлежат, очевидно, Прокоповичу; в этих случаях мы возвращаемся к "Миргороду". Так мы поступили и в отношении "украинизмов", характерных для языка Гоголя, сохранив такие слова, как "воробьенками" (в изд. 1842 г. — "воробышками"), "банями" (слово "баня" по-украински значит "купол").

Есть случаи, где мы отступаем не только от издания 1842 г., но и от "Миргорода" в сторону автографа, а именно:

… в углу гудел ритор, которого рост и толстые губы должны бы принадлежать по крайней мере философии.

Берем "рост" вместо "рот", считая "рот" ошибкой переписчика.

Во всяком случае грамматики начинали прежде всех, и как только вмешивалась риторика…

Берем "вмешивалась риторика", считая "вмешивались риторики" (М) ошибкой переписчика, а "вмешивались риторы" " (П) — исправлением Прокоповича.

"Ни чортового кулака не видно."

Берем "чортового", считая "чортова" чужим" исправлением.

… Как же, не подкрепив себя ничем, растянуться и лечь так, как собаке?..

Берем "собаке" считая "собака" (М) ошибкой.

… потому что едва только приближилась исполинская брика к шинку на…

Берем "приближилась", считая "приблизилась" (М) чужой поправкой.

На другом фляжки, сулеи и по сторонам, для красоты, лошадь…

Берем "фляжки, сулеи", считая "фляшка, сулеи" (М) ошибкой переписчика, а "фляжка, сулеи" (П) — исправлением Прокоповича.

… веселья и закружившейся толпы запел кто-нибудь песню об угнетенном народе.

Берем "об угнетенном народе", считая слово "похоронную" цензурным искажением.

Каждый вынул из кармана свою деревянную ложку, иные, за неимением, деревянную спичку.

Берем "свою", считая "своего" ошибкой переписчика.

Он оперся спиною в стену и, выпучив глаза, глядел неподвижно на толкавших его козаков.

Берем "на толкавших его козаков", считая появившееся в П "на пришедших козаков" результатом пропуска слов "толкавших его" в копии (переписчик, вероятно, не разобрал).

III

Сюжетная основа "Вия" — история панночки-ведьмы и гибель Хомы Брута после трех ночей, проведенных у ее гроба — имеет фольклорный характер. Повесть, в общем выдержанная в романтической литературной манере, в развитии сюжета опирается на фольклорную, сказочную традицию. Исходя из сказочной сюжетной основы, Гоголь развивает ее, окружает новыми эпизодами, вносит бытовое и эмоциональное содержание, вводит самостоятельно разработанные характеристики. В общем, Гоголь идет по пути, уже испытанному в "Вечерах на хуторе близ Диканьки". Фольклорно-демонологические мотивы "Вия" ближайшим образом примыкают к подобным же мотивам "Майской ночи" (ведьма — в обоих случаях в семье сотника, — ее превращения и борьба с ней героя), "Вечера накануне Ивана Купала" (ведьма, "безобразные чудища") и "Страшной мести" (тема грешной души и возмездия).

Сам Гоголь со всей определенностью указал на фольклорную основу "Вия". "Вся эта повесть, — говорит Гоголь в примечании к "Вию" — есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал". Однако это авторское показание нуждается в проверке.

Вопросом о фольклорных источниках "Вия" исследователи занимались не раз. Н. Ф. Сумцов в статье "Параллели к повести Гоголя "Вий"" ("Киевская Старина", 1892, III, стр. 472) отметил "сильное влияние народных сказок о езде парубка на ведьме, смерти ведьмы и чтение парубком над ней в церкви псалтыри" и пришел к выводу, что повесть "можно считать переделкой сказки". Подобный взгляд высказывали также В. Милорадович и К. Невiрова (В. Милорадович. "К вопросу об источниках "Вия"", "Киевская Старина", 1896, IX, стр. 45; К.Невiрова. "Мотиви украïнськoï демонольогiï в "Вечерах" та "Миргородi" Гоголя", "Записки украïнсьского наукового товариства в Киïвi", 1909, V, стр. 42). Н. Сумцов указал, что "сказка о смерти ведьмы, которая легла в основу "Вия", принадлежит к числу весьма популярных: она встречается у разных европейских народов". И если Сумцов привел только 15 названий сборников сказок, в которых находятся сказки о ведьме, то авторы монументальных примечаний к сказкам бр. Гримм — И. Вольте и Г. Поливка, упоминающие о "Вии" Гоголя в связи с сказкою бр. Гримм "Die Prinzessin im Sarge und die Schildwache" (№ 239), — присоединяясь к мнению, что "Гоголь своего "Вия" написал на почве народных сказок", дают длинный ряд библиографических справок о сборниках сказок немецких, норвежских, исландских, французских, итальянских, румынских, словенских, литовских, латышских, финских, мадьярских, цыганских, армянских, кафрских с аналогичным сюжетом (J. Bolte und G. Poiivka, "Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen der Brüder Grimm", 1918, III, S. 531–537).

Основной ошибкой исследователей, ставивших вопрос о фольклорных источниках "Вия", было то, что они сказки о ведьме, имеющие сюжетное сходство с "Вием", рассматривали суммарно. Между тем в интересующих нас сказках следует различать три редакции.