Мириад островов

— Ай, не говори пустого. Совет. Слишком ты долго была одна. Ото всех отвыкла.

И удалилась, высоко неся свой живот.

— Орри, не пойму. Отчего тут все так мало чванятся?

— Да вообще нисколько. Что дано, как тут говорят, то уж не отнимется и не ущербится. Не нужно раз за разом утверждаться в том, что ты поистине есть. А, не нисколько как у прочих, но мало? Ну, у королевы — мужицкая спесь. Сэнья слышала о такой? Гордится своими корнями.

Им с Орри досталась комната не хуже и не лучше гостиничной, светлая, чистенькая, только что портреты на стенах, писанные прогорклым маслом, выбивались из общего стиля. Нечто вроде музейного запасника для третьесортных приобретений, решила Галина. Славно. За ширмой имеется нечто вроде таза со сливом и дудочка лейки наверху, у стены — двойные нары с занавеской, под ними хорошенький сосуд для интимных целей. Даже вроде бы вода по трубам течёт со второго этажа.

Ну и большой светильник с душистым маслом, разумеется.

Едва ополоснулись по очереди и расправили одежду, как в дверь постучались. Вошёл Михаил. Над его новым платьем червцы потрудились ещё пуще, чем над старым, бородка и кудри были как следует умаслены, а через плечо свисала на широкой атласной ленте самая настоящая гитара. Шестиструнная, хорошей фирмы.

— Девочки, Зигри говорит, вам аккомпаниатор нужен?

— Спасибо, моя сэнья пока еще не выбрала, что будет петь, — ответил Орри.

— А вы как, Галина Алексеевна?

Она покачала головой:

— Времени совсем ведь нет. Я рада, но вам, Михаил, и так и эдак подбирать придётся.

— Вот этому и поучимся, а то надоело лелеять самое главное чрево в стране. Разнообразие — великая штука! Так что мой инструмент к вашим услугам. Что исполняем?

— Я ничего не знаю наизусть, и то пустяки какие-то.

Галина стала торопливо рыться в одной из сумок. Две книжки — как давно она в них не заглядывала!

— Вот «Романсы о дамах и кавалерах», собрал или сочинил Арман Шпинель Фрайбуржец.

— А, слыхали-слыхали! Весёлое дело. Он ведь неподалёку от нас родился, а под конец жизни стал скондским амиром. Говорят, даже Амиром Амиров, вроде короля тамошнего. Там даже и лады бывают написаны, только такими крючками вместо нормальных букв.

— Мне приходилось слышать. Давай попробуем?

Она открыла текст почти наудачу. «Как гадание по Библии», — усмехнулась про себя. Михали присел на колено, выставил гитару вперёд грифом.

— Если это?

Ночь носит властный плащ, расшитый серебром,
В прозрачной темноте я двигаюсь как тень;
О бархат тишины, наполнившей мой дом!
К её брегам спешит на склоне дня олень

Пить молоко любви из кубка лунных чар,

Омыть свои глаза, что марой день обжёг.
Когда помилует нас солнечный угар,
Войдём мы в Прорицателей Чертог.

Луна, ты светоч тех, кто не снисходит в сон,

Червонец мысли разменяв на горсть монет:
В их блеске ведь извечный пламень отражён
Глубин, которым наяву прозванья нет.

Михаил глуховато бренчал по струнам, пробуя мелодию. Где-то на середине к ним подстроился Орихалхо, искусно переплетая второй голос с первым, но рутенец воспротивился:

— Не пойму, кому вторить. Сами себя голосом и словами ублажаете.

Но всё-таки они закончили, на здешний манер понизив и приглушив тон в самом конце.

— А ещё не попробуете, френдки? — спросил Михаил. — Вот-вот ритм поймаю. Сложный он.

— Вот попроще, — согласился Орри. — Сэнья, ты слышала?

— Ты, чья родина — сон, приходи наяву,
Невесомой стопой пригибая траву,
Пролетая сквозь мрак, превращаясь во свет…
Ты, которой во времени нет, —

Пропел и сказал:

— Если не знаешь, подтяни потихоньку. Голосом играть не нужно.

— Как клинок в тёмных ножнах сиянье твоё,
И встаешь ты, пронзая собой бытиё —
И мой разум рассечен тобой пополам:
Я безумье мое, словно выкуп, отдам
За покров из твоих златотканых одежд,
Что собой отделяет глупцов от невежд;
И горит, словно рана, осколок луча
Там, где хмурую ночь облекает парча.

— Да знаю, знаю, — вырвалось из Галины во время паузы. — Однажды слышала. Это вроде суфийского, верно?

— Верно. А теперь попробуй идти голосом поверх моего.

Михаил не издавал ни звука, но это им не мешало нисколько — оба их голоса находили опору друг в друге.