Мириады миров

Голос секретаря звучал бесстрастно, но Рэн уже знал, какое волнение скрывается за холодным тоном.

– Я родился на корабле, люблю «Неуловимую», люблю путешествовать, открывать для себя новые миры, новые народы. Но даже я не в силах скитаться всю жизнь. А вы тем более не сможете.

– Я знаю, что не смогу, – впервые в голосе Соэла прорвалось отчаяние. – Но теперь ничего не изменить.

Рэн сжал кулаки.

– Вы же дипломат. Неужели нельзя найти никакой лазейки, не придумать никакого ловкого хода?

– Что можно придумать? Нужно, чтобы линтийцы сами отказались от преследования. А как их заставить? Это невозмож…

Он внезапно умолк. Рэн плечом оттолкнулся от борта, встал напротив Соэла, подбоченился, сказал негромко:

– Что-то придумали?

Соэл провел языком по губам. Он смотрел на капитана и молчал. Рэн положил руку ему на плечо и слегка встряхнул.

– Выкладывайте.

Соэл вновь облизал губы. Нерешительно ответил:

– Преступников частенько обменивают.

– Верно! – Рэн, ликуя, хлопнул его по плечу. – Линтийцы оставят вас в покое, если земляне, в свою очередь, пощадят кого-то из линтийцев. Дело за малым. Дождемся, пока очередной линтиец допечет наших соотечественников. Только… – радость его пошла на убыль, – можно ждать годами.

Соэл быстро отвернулся, но Рэн внезапно угадал мысль, тенью мелькнувшую в глазах секретаря. Спросил напрямую:

– Думаете, что гораздо скорее линтийцы повздорят с жителями Галхаса?

Соэл кивком выразил согласие.

– Вы только что сказали, что линтийцам запрещено бывать на Галхасе. Найдись такой ослушник, галхасцы могли бы обменять его жизнь – на вашу? – настаивал Рэн.

Соэл вновь ограничился кивком.

– Но как заманить линтийца на Галхас? – Рэн принялся рассуждать вслух и вновь перехватил быстрый взгляд секретаря. Рассердился. – Да говорите же, Соэл! Почему я должен каждое слово из вас вытаскивать?!

Бывший секретарь посольства отвечал с видимой неохотой:

– Линтийцы должны очень ценить своего земляка, чтобы ради его спасения простить оскорбителя богини.

– Н-да, – протянул Рэн. – Лучше всего было бы похитить верховного жреца и доставить прямехонько на Галхас… А теперь, Соэл, перестаньте изображать ученика, не выучившего урок. Вы только что догадались, ради кого простят оскорбителя богини. Ну?!

– Простят ради любимицы богини, – на едином дыхании выпалил Соэл. – Ради Юэль.

Наступила тишина. Синью и золотом наливались холмы. Ветер утих, и снег лежал неподвижным пластом. Сияли звезды.

– Да, – вымолвил Рэн. – Однажды вы объяснили, как рассуждают линтийцы. Все свершается по воле богини, а богиня пощадила Юэль. Избраннице богини станет поклоняться вся Линтия. Если Юэль окажется на Галхасе, линтийцы ее выкупят – любой ценой.

Соэл молчал.

– Юэль, конечно, не откажется – она ваша должница, – продолжал Рэн. – Полетит на Галхас. А если галхасцы казнят ее – просто, желая отомстить врагам?

– Об этом я и думаю, – откликнулся Соэл.

– Но… Можно же заранее договориться с галхасцами, – нашелся Рэн. – Поручите это Турньолину! Почему бы жителям Галхаса не вступиться за вас? Этим они еще сильнее досадят линтийцам.

– Верно, – оживился Соэл. – К тому же, некогда я приложил все силы, чтобы не допустить вторжения Линтии на Галхас. Полагаю, галхасцы этого не забыли.

– Прекрасно! – Рэн одним прыжком взлетел в катер. – Садитесь! Летим к Тройму, узнаем новости, а потом решим, как лучше отправить ваше письмо.

Катер промчался над залитыми светом холмами, скользнул в темное ущелье и вынырнул в долину. Рэн снизился прямо у дверей замка. Навстречу ему выбежали двое кот-коххов.

– Повелитель Тройм ждет вас!

Рэн и Соэл проворно взбежали по витой лестнице. Вошли в просторную комнату, освещенную пламенем очага. Рыжий Тройм поднялся навстречу гостям.

– С благополучным прибытием.

Глядя на Тройма, капитан видел перед собой веселого, рыжебородого человека, рослого и крепкого, наделенного какой-то первобытной мощью.

Хэшка лежала у огня, тщательно вылизывая одного из своих малышей. Крошечный пушистый комок, прижатый мощной лапой и уже совершенно мокрый, пронзительно пищал. Хэшка тихонько рычала, любовно уговаривая малыша потерпеть и не брыкаться.

Рэну она представлялась женщиной, державшей на коленях ребенка. Языки пламени лились по ее плечам и свивались кольцами, согревая, но не обжигая малыша.

Успокоив ребенка, Хэшка запела. Она пела о долгих снегопадах, сильных метелях и страшных буранах. «Снег кругом. Днем – снег, ночью – снег. На снегу – отпечатки лап. Одинокая цепочка следов – плохо. Цепочка следов – беда. Одиночка погибнет, снег занесет следы. Бегите скорее, кот-коххи. Сминайте снег. Найдите одиночку, согрейте дыханием, примите в стаю».

Тройм, присев рядом с женой, вырезал из дерева какую-то фигуру. Рэн отлично знал, что в дело шли зубы и когти кот-кохха, но видел, как рыжий веселый человек, насвистывая, ловко орудовал резцом. Тонкой линией наметились крылья, упали на пол стружки, деревянные крылья словно приподнялись, затрепетали перед взмахом и вот уже развернулись во всю ширь.

Рэн словно завороженный следил за длинной рыжей стружкой, похожей на лепесток пламени, на прядь волос Хэшки.