Мирное время

Нарком устало осмотрел всех присутствующих. Рядом с ним заместитель немолодая, болезненно полная женщина. Трудный путь в горах верхом ей явно не под силу. За ней два солидных врача, никогда на коне не сидевших. Секретарь "Красного Полумесяца" - женщина боевая - красная партизанка. Но стара. Возраст не позволяет. Потом Виктор...

Когда глаза наркома остановились на нем, Виктор встал и подошел к столу:

- Я поеду, если коллегия согласится, - сказал он.

Заседающие улыбнулись. Задача была решена.

Виктор стал собирать мандаты, письма, поручения. К концу занятий он зашел в обком комсомола и попросил дать ему кого-нибудь в помощь.

В обкоме назвали Машу.

Виктор начал было спорить, доказывать, что Маша не годится, что с ним нужно послать крепкого парня, но подошел Жора Бахметьев, ехидно посмотрел на Виктора и, ухмыльнувшись, заявил:

- Конечно. Кроме того, Виктор не ручается за себя.

Все засмеялись. Виктор покраснел и вышел, хлопнув дверью. Между ним и Машей уже давно установились несколько странные отношения. Оба чувствовали друг к другу влечение, но не признавались в нем. Они искали встреч, а когда встречались, сухо говорили о делах или посмеивались друг над другом и расходились - разочарованные. Каждый ожидал, что скажет другой, и не решался первым сказать о своих чувствах.

Друзья добродушно подшучивали над ними, но не вмешивались в их отношения. Только Шамбе, как всегда прямой и откровенный, однажды не выдержал и сказал Виктору:

- И чего вы себя мучаете? Выяснили б, и дело с концом. А там и свадьбу сыграем.

- Помалкивай, - буркнул Виктор и покраснел. Маша с каждым днем нравилась ему все больше.

Теперь им предстояло вместе совершить длинное путешествие, полное опасностей, не меньше месяца работать в глухом, отдаленном районе.

Рано утром Маша постучала в его окно. Она сидела на коне в кожаном пальто, голова - повязана красным платочком, на ногах - маленькие мягкие ичиги с новыми калошами. Все имущество Маши помещалось в ковровом хурджуме, перекинутом через седло. Глаза ее блестели, лицо разрумянилось от утреннего холодка.

Виктор так загляделся на нее, что не заметил подъехавшего к окну второго спутника - доктора Кравченко, который также ехал вместе с ними в Куляб.

- Эй, Виктор! - звонко закричала Маша. - Давай скорей!

Виктор быстро привел себя в порядок, нацепил множество ремней, сумок и прочего, к чему так неравнодушна молодежь, - и вышел на крыльцо. Он вывел из сарая приведенную вчера лошадь и перекинул хурджум через седло.

- Ну, догоняй, мы поехали, - сказала Маша и тронула коня. За ней двинулся доктор Кравченко. Он был в старой шинели и в фетровой шляпе. За спиной прикладом кверху болталась винтовка. С седла свешивался туристский рюкзак.

Виктор запер комнату и, положив ключ в условное место, вскочил в седло.

Он сразу пустил коня в галоп - захотелось показать Маше умение ездить верхом. Вскоре он догнал своих спутников и перевел коня на шаг.

Янги-базарская дорога узкой лентой обегала вдоль гор. Солнце взошло, и сразу стало теплее. Навстречу трусили всадники, направлявшиеся на базар, шли дехкане, подгоняя нагруженных ослов.

На берегу быстрой Кафирниган-Дарьи долго ждали парома. Янги-базарская переправа была похожа на базар. Здесь скопилось много людей, лошадей, ослов. Развьюченные верблюды сидели, гордо подняв на длинных шеях маленькие головы. Караванщики возились у костров с висящими на треногах черными котлами. Ржали стреноженные кони. Не дожидаясь парома, смельчаки переплывали бурную реку на надутых козьих бурдюках. Наконец, паром подошел к берегу. Виктор перевел коней и помог Маше перебраться с берега на качающийся дощатый настил.

В Янги-Базаре позавтракали, отдохнули и поехали дальше, в горы. Виктору хотелось находиться поближе к Маше, предостерегать ее от опасностей, беречь, заботиться о ней. Но мешал доктор: он ехал рядом, невозмутимо попыхивая короткой трубочкой. Виктор угрюмо плелся сзади и молчал.

Всадники свернули с дороги, изрытой глубокими колеями, и стали подниматься по узкой, извилистой тропе. Пробитая тысячами лошадиных ног, она огибала поросшие черным мхом огромные камни, спускалась в овраги, тянулась над обрывами, вилась по горным склонам и уходила далеко, к перевалу, закрытому серыми тучами.

Кони устали, взмокли. Они тяжело дышали и, осторожно переставляя ноги, неторопливо плелись по тропе.

Неподалеку от перевала тропинка стала шире. Здесь снова можно было ехать рядом, и Виктор догнал Машу. Она ослабела, согнулась и, чтобы не упасть, держалась рукой за луку седла.

"Устала", - подумал Виктор, и ему стало жалко девушку. Надо было решительно возражать в обкоме против ее командировки. Не женское это дело ездить по горам.

Вечером остановились на ночлег в придорожном раббате. Это была маленькая, сложенная из камней лачужка. Неподалеку лежал сваленный в кучу хворост. Здесь они обнаружили еще одного путника. Конь его, привязанный к столбу, жевал клевер. Расседлав коня и захватив с собой седло, Виктор вошел в лачужку. Навстречу ему поднялся высокий человек в белой войлочной шляпе.

- Виктор! - закричал он. - О, це так штука!