Мирное время

Вернулись они к Сивоусовым, когда порозовело небо на востоке. В комнате было накурено и душно. Никто не обратил на них внимания. Доиграв последнюю партию, игроки разом встали из-за стола и вскоре разошлись. Усталые хозяева предложили ложиться спать. Маша легла с Лидой на кровать, Виктор и Сивоусов устроились на полу.

Проснулись от стука в дверь - это молочник принес молоко. Сразу все встали. Виктору и Сивоусову пришлось выйти на веранду, пока женщины одевались.

В Пархаре не было еще ни банка, ни почты. Виктор ожидал в Кулябе денежный перевод из Наркомздрава. Перевод где-то задержался, и ему пришлось два дня бездельничать. Они с Машей сходили к доктору Кравченко, осмотрели больницу - маленькую, чистую, зашли в комнату, отведенную доктору во дворе больницы.

Вечерами, когда начиналась игра в лото, Виктор и Маша выходили на улицу. Они садились на скамеечку у парикмахерской, и часы пролетали незаметно.

На третий день Виктор получил деньги, и молодые люди поехали дальше. Дорога большей частью проходила по долине. Лишь с невысоких холмов они видели вдали сверкающую ленту широкой реки. Часто попадались встречные всадники, на мелких речках строились мосты, заболоченные участки дороги забросаны свежесрезанным камышом.

Через день въехали в Пархар - районный центр на границе. Несколько десятков домиков растянулись вдоль кривой улицы. Здание исполкома, недостроенная больница, чайхана отличались от остальных построек выбеленными стенами. На площади у большой лужи стояли привязанные к коновязи лошади и ослы. Красный флаг на высокой мачте выглядывал из-за длинного забора почты.

Секретарь райкома партии Джураев провел Виктора и Машу в кабинет и подробно рассказал им о положении с переселенцами.

Из высокогорных кишлаков Гармского округа сюда были переселены бедняцкие хозяйства. Представители Наркомзема отвели им для посевов огромное болото, питаемое водами нескольких озер. В густых зарослях камыша бродили свирепые кабаны. Рабочего скота переселенцам не дали, сельхозинвентаря тоже.

И все-таки горцы, привыкшие сеять ячмень и пшеницу на крутых горных склонах, упорным трудом осушили болото и засеяли землю семенами хлопка. Скоро выступили грунтовые воды, и половина посевов погибла. Влажные, болотистые заросли кишели мириадами комаров. Появилась малярия, которая быстро превратилась в эпидемию. В кишлаках некому было готовить пищу, заботиться о больных, - почти все население лежало в малярии.

Тогда началась паника. Те, кто мог еще двигаться, решили уйти обратно в горы. Но когда они подошли к переправе через реку, руководивший переселением в районе уполномоченный Наркомзема приказал перегнать паром к другому берегу и не давать его переселенцам. Обратный путь был отрезан. Переселенцы вернулись назад, к свежим могилам.

В это время в район приехал новый секретарь райкома - Джураев. Он арестовал уполномоченного Наркомзема и с единственным в районе милиционером отправил его в Дюшамбе. По дороге арестованный убил милиционера, захватил его винтовку и скрылся за границу.

Джураев реквизировал муку во всех учреждениях Пархара и отдал ее голодающим переселенцам. Потом послал в столицу телефонограмму о бедствии. Из Дюшамбе прибыл отряд доктора Хлопакова, привез хину, продукты. Теперь больных хинизируют, население получило продовольствие, болота осушаются. Но в районе по-прежнему нет людей - некому работать с переселенцами, поставить это дело по-настоящему, по-большевистски.

Виктор и Маша с большим вниманием выслушали рассказ Джураева. Нарисованная им картина была мрачна.

Вскоре из поездки по кишлакам приехал доктор Хлопаков - худой, почерневший от солнца и ветра человек с большим, крючковатым носом. Вместе с ним Маша и Виктор выехали в кишлак, где стоял медицинский отряд.

Началась напряженная работа.

Доктор Хлопаков оказался веселым и жизнерадостным человеком. Целый день он носился по кишлаку, проверял, принимают ли хину больные, измерял температуру, шутил с двумя медицинскими сестрами, ругал переводчиков, ленивых парней с вечно сонными глазами, пробовал пищу на кухне. Под вечер он сообщил Виктору, что как это ни печально, но его жилищный фонд ограничен. Кроме Маши, в отряде только две женщины, но они спят на одной кровати и в такой тесной клетушке, что третьему человеку там никак не поместиться. Ничего не поделаешь, придется Виктору поселиться с Машей в маленькой хибарке, рядом с походной амбулаторией Хлопакова - тем более, что стесняться не приходится - всё равно из-за холода все спят не раздеваясь...

Виктор почувствовал, что краснеет, но улыбнулся и сказал:

- Ну, что ж. Нам не привыкать.

Когда он рассказал все это Маше, она испытующе посмотрела ему в глаза. "Виктор нарочно устроил так, - подумала она. - Впрочем, нет, он не сделал бы этого..." Для собственного успокоения она зашла в комнату к медсестрам и убедилась, что третий человек там поместиться не может.

Принесли одеяла и бросили их на пол. Маша села к сандалу - у нее замерзли ноги. Виктор разобрал одеяла, выбрал для Машиной постели побольше и потолще, для своей - похуже. Подушки у них были свои.