Мирное время

Утром Тоня ушла на работу. Ходыча долго умывалась, тщательно причесалась, накрасила губы, подвела брови. Она надела лучшее свое платье и вышла из дома. По улице шла с опущенными глазами, не смотрела по сторонам, не оглядывалась. Она пересекла пустынную главную улицу, свернула за угол и вошла в парикмахерскую.

В маленькой парикмахерской было по-утреннему прохладно и чисто. Мастер сидел у окошка и разглядывал прохожих. Клиентов он не ждал - в такое раннее время их обычно никогда не бывает. И поэтому он обрадовался приходу Ходычи.

Она немного знала этого молодого, черноглазого и веселого человека - не раз приходила к нему подстригаться. Девушка поздоровалась, села в кресло и сказала:

- Подстригите меня немножко.

Мастер неспешно закутал ее плечи простыней и принялся за работу. Легкий, ритмичный стрекот ножниц нарушил тишину в парикмахерской. Мастер попытался заговорить с Ходычой, начал ей что-то рассказывать, но девушка не отвечала, не поддерживала разговор.

Окончив работу, парикмахер спросил:

- Что еще прикажете?

Ходыча впервые взглянула на него, улыбнулась и сказала:

- А вы все сделаете, что я вас попрошу?

- О, конечно! Сию же минуту. - заверил мастер.

- Тогда принесите... принесите мне мороженого.

Парикмахер улыбнулся, поправил себе прическу и вышел на улицу.

Как только Ходыча осталась одна, она взяла со столика бритву, попробовала ее пальцем и, крепко сжав зубы, провела лезвием по левой руке у кисти. Сталь легко и ровно вошла в тело, из-под бритвы брызнула кровь. Девушка положила бритву у зеркала и опустила руку.

Кровь медленно вытекала на пол. Ходычу слегка тошнило, кружилась голова. Неожиданно в тишину ворвался крик испуганного парикмахера. Он растерянно заметался в дверях, потом бросился к Ходыче, схватил ее окровавленную руку и туго перевязал чистой салфеткой.

На крик возле парикмахерской собрались люди. Через несколько минут перед дверью остановился извозчик. Ходычу осторожно вывели и усадили в экипаж.

В больнице ее сразу отнесли в операционную.

...Доктор Моков протянул руки медсестре, которая стянула с них перчатки, и сделал знак санитарам унести Ходычу в палату. Только после этого он возмущенно взмахнул руками и закричал:

- Это чорт знает что! Это неслыханно! Нам только этого не хватало! Люди режутся среди белого дня...

Работники больницы хорошо знали старика - его вспыльчивый характер, его неизмеримую доброту и склонность к брюзжанию. Но такой вспышки никто не ждал даже от доктора Мокова. Он сердито надвинул на лоб старенькую шляпу и крикнул:

- Кто здесь у нас комсомолом заведует? Пришлите ко мне. Быстро!

Послали за медсестрой Шурочкой, секретарем больничной ячейки. Ее нашли дома - она жила здесь же, во дворе больницы. Она стирала. Недовольная, что ее оторвали от дела, Шурочка вошла в перевязочную.

- Ну, кому я нужна? - спросила она.

Моков быстро повернулся к ней.

- Вы комсомолом заведуете?

Шурочка сердито посмотрела на него.

- Комсомолом не заведуют.

- Неважно. Как это называется. Где мне найти ваших начальников?

- Каких? Городских?

- Ну да, городских.

- В горкоме, конечно.

- А горком где?

- Горком? - Шурочка подумала о недостиранном платье и вздохнула. Давайте я вас провожу, что ли.

- Пойдемте.

Шурочка пошла вперед. Доктор Моков в белом халате семенил за ней. Всю дорогу он говорил сам с собой, спотыкался, поправлял очки и чертыхался.

В горкоме заканчивалось заседание бюро. В накуренной комнате сидели охрипшие от споров парни и девушки. Переполненные пепельницы не вмещали окурков. В раскрытые окна медленно выходил дым. Люди устали - разбирался тридцать восьмой вопрос.

Доктор и Шурочка вошли в приемную, где сидел технический секретарь Ушмотьев.

- Ш-ш... - зашипел он на них, - не видите - бюро идет.

Доктор Моков опустился на ближайший стул. Стул оказался сломанным, доктор чуть не упал. Он чертыхнулся и сел на подоконник.

- Подождите здесь, - тихо сказала ему Шурочка и вошла в кабинет.

Шамбе удивленно взглянул на нее.

- Поздновато приходишь, товарищ, к шапочному разбору, - сказал он, щегольнув своим знанием русского языка. - Тебя вызывали?

- Я не то, не потому... - спуталась Шурочка. - Тут один товарищ, беспартийный доктор, заявление имеет.

- Какой доктор? - удивился Виктор.

- Доктор Моков, - ответила Шурочка.

- Ах, Моков... - Комсомольцы заулыбались. Все они знали старика.

- Ну что ж, проси его, - сказал Шамбе.

Шурочка открыла дверь и пригласила доктора войти. Моков поздоровался со всеми, косо посмотрел на подвинутый кем-то стул и заговорил:

- Я, конечно, только врач... Но в нашем новом, молодом городе никто не имеет права думать только о своем ремесле. Он должен думать обо всем, он должен знать все. - Доктор передохнул, посмотрел на стол, оглядел окружающих и вдруг закричал, как у себя в перевязочной.

- Безобразие! Вы не щадите своих легких! Где культура? Дым. Табак. Окурки.

Он замолчал, порылся у себя в карманах, достал древний деревянный портсигар и закурил. Немного успокоившись, доктор снова заговорил: