Мирные завоеватели

Оставалось лишь задержать Нохвицкого, и Вотан с минуты на минуту ожидал известия об этом. Но Нохвицкий как в воду канул; он пропал так же бесследно, как пропадал тогда, когда обладал телеграммой, предающей в руки правосудия фирму «Артиг и Вейс» и ее руководителя. Но Вотан знал, что Нохвицкий должен появиться так же неожиданно, как появлялся раньше, но что в этот раз его появление будет угрожать непосредственной опасностью Вотану. Старик пенял на себя, что не мог обуздать своей радости и что поступил, как неосторожный юноша. Это раздражало и тревожило старика, и он не знал, что предпринять и как спастись от врага, готовящего ему неотразимый и неожиданный удар, в чем Вотан ни минуты не сомневался.

XXI

Тревожно жил город в то знойное лето и дождливую, гнилую осень. Много потрясающих событий пронеслось над городом. Имена Мукдена и Ляояна, кровавая эпопея Порт-Артура и мрачная драма, разыгравшаяся в водах Цусимской теснины — все это тяжелым бременем легло на чувства и умы жителей Тихоокеанского побережья. Как-то незаметно скользили среди них другие события, пришедшие из России и казавшиеся мелкими и случайными среди вихря, потрясающего огромную окраину.

Старый Вотан также недостаточно внимательно следил за тем, что происходило вокруг и что доносилось далеким откликом из-за Урала, где происходили бурные октябрьские дни, глубоко взволновавшие людское море. Вотан боялся за себя. Он просыпался с мыслью, что сегодня нападет на него Нохвицкий, этот неизвестно откуда взявшийся враг, заставивший бояться могущественного Вотана впервые в жизни.

И враг этот бросил вызов.

Двадцать шестого октября в магазин «Артиг и Вейс» вошел толстый китаец и передал одному из приказчиков письмо, прося вручить его Вотану. Сам же он, повертевшись в магазине, незаметно вышел, и никто не обратил на это обычное событие никакого внимания. Каково же было удивление приказчиков, когда в магазине появился сам управляющий и начал расспрашивать о китайце, принесшем письмо. Много жестоких упреков посыпалось на голову оторопевших и испуганных приказчиков. Они с трепетом смотрели на красное от гнева лицо и дрожащие губы Вотана.

Причина гнева и тревоги старого управляющего торгового дома «Артиг и Вейс» была понятна.

Китаец доставил ему письмо от Нохвицкого, писавшего, что он бесповоротно решил разоблачить деятельность фирмы и назвать лиц, принимающих участие в шпионской и осведомительной деятельности в пользу Германии и иностранных держав несмотря на то, что они пользовались гостеприимством и покровительством России. Нохвицкий в письме своем заявлял, что не остановится ни перед чем и что выдаст даже самого себя, если понадобится, но не позволит, чтобы в России долее существовала германская торговая фирма, не только служащая враждебным государствам, но радующаяся несчастью вскормившей ее страны.

Письмо заканчивалось словами:

«Ждите меня!»

И Вотан ждал.

Ждать, однако, ему пришлось недолго. Двадцать восьмого октября к нему по телефону позвонил важный чиновник, живший в его доме и, не называя себя, сказал:

— Я должен предупредить вас, что к нам поступило заявление Нохвицкого, который указывает на весьма компрометирующую вас деятельность вашего универсального магазина и перечисляет места и обстоятельства, при которых происходили события, могущие послужить во вред вам и фирме. Самое важное из всего этого, однако, заявление Нохвицкого, что он, одновременно с донесением нам, делает такое же сообщение и другим учреждениям и лицам.

«Началось!..» — подумал старик, и сердце в нем упало.

— Что же делать?..

Вопрос этот, заданный робким, нерешительным голосом, с головой выдавал всегда самоуверенного и важного Вотана.

Это почувствовал чиновник и после долгого молчания ответил вопросом:

— А скажите, вы очень опасаетесь этих разоблачений?

В старом Вотане, испытанном в боях с жизненными обстоятельствами, вдруг поднялось чувство самозащиты.

«Мы еще поборемся!» — подумал он, и тотчас же голос его приобрел прежний уверенный тон и убедительность.

Старик заговорил:

— Вы знаете, — сказал он, — что от злого человека не убережешься, а Нохвицкий не только злой человек, но и недовольный мною, так как я не принял его на службу торгового дома «Артиг и Вейс».

— Однако, — продолжал чиновник, — имейте в виду, что мы принуждены будем обратить внимание на поданное нам заявление Нохвицкого.

— Конечно! — прежним бодрым голосом ответил Вотан. — Я сам вас прошу об этом. Это нужно выяснить и раз навсегда прекратить все эти нелепые слухи о какой-то особенной роли нашего магазина.

На этом разговор прекратился, и Вотан начал действовать. Прежде всего, он уничтожил черновики всех телеграмм, посылавшихся им в Берлин, а затем позвонил в контору. Ему откликнулся один из молодых приказчиков. Вотан приказал ему позвать к телефону Мюльферта.

Когда старик подошел к телефону, между ним и Вотаном произошел следующий разговор: