Мирный житель (СИ)

— Чёрт! — шёпотом выпалила я. Хотела выбраться из объятий Алекса и увести его подальше в траву, однако он продолжал скрывать меня в своих объятиях. — Ал!

Даже ухом не повёл. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы поднять на него голову и взглянуть в его налитые безразличием глаза.

— Давай сбежим! — умоляющим голосом прошептала я. — Дождёмся ночи, а потом мы… Мы что-нибудь придумаем!

— Их вообще слушать нельзя, — никак не унимался мужчина по ту сторону ивы. — Накатят горстку таблеток и улетают в свой звёздный мир.

Как же погано они рассмеялись. Коробило то, что голоса их были чертовски близко.

— Такой балаган начинается, если попробовать отнять у них дозу этой наркоты!

— Ал! — я ударила его в грудь, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. — Прошу, прошу тебя, Алекс, давай сбе…

— Она здесь! — неожиданно громко крикнул Нильсен, неистово сильно прижав меня к себе.

А внутри меня что-то разом разбилось.

========== Глава двенадцатая ==========

Около двух суток я просидела на холодном кафеле со связанными за спиной руками. Первое время запястья пытались ныть от боли, но, заметив моё безразличие на нескончаемые вопли, на следующий день всё же умолкли.

Несколько раз за сутки в меня старательно запихивали еду: разве перемолотая субстанция клейкой массы может называться кашей или картофельным пюре? Поначалу я противилась. Назло персоналу сжимала губы и скоблила зубами об зубы, отворачивала голову и надменно фыркала, глядя в глаза то ли охраннику, то ли пациенту Гроунтвуда. Вот только зачем?

На вторые сутки я поменяла тактику: равнодушно стала принимать остывшие порции еды и не сопротивлялась, когда юный стажёр старательно вытирал мой подбородок и щёки от остатков обеда. Я приняла их правила, которые игнорировала неделями. Стала куклой в руках больных психопатов. Надеялась, что хоть таким образом смогу заслужить хоть чуточку человечности в свою сторону от мисс Трисс, однако… Она заглядывала ко мне каждый час и, точно робот, выдавала одну и ту же фразу: «Вы готовы сознаться, Агата?». Но не остроумная докторша так глубоко забралась под кожу в виде мерзкого паразита. Им оказался Нильсен.

— Сегодня на ужин овсяная каша, — почти без эмоций произнёс парень в дверях, держа одной рукой поднос. — Тебе стоит съесть хотя бы половину, чтобы таблетки…

Не стала слушать дальше. Зачем? После приёма пилюль последние несколько суток выпадут из моей головы, как что-то ненужное. Странно, что Трисс только сейчас решила начать пичкать меня лекарствами. Под конец третьего долбанного дня!..

Услышала, как медбрат присел передо мной и опустил на пол тарелку с жижей. Наверное, стоило облегчить ему задачу и открыть рот. Вот только стоило мне распахнуть уста, на язык мой опустилась крохотная таблетка, а уха коснулось тихое:

— Ты стала слишком послушной, каттен.

Вздрогнула всем телом и ошарашенно подняла голову на силуэт, что уже подобрал с пола тарелку и стал растворяться где-то в дверях палаты.

— Я брежу!.. Я… Я…

Сухость во рту сковала язык. Пыталась выжать из себя крик, чтобы окликнуть мужчину, но на волю не смог выбраться даже писк с отголоском возмущения. Я настолько безнадёжно уверовала в происходящее, что приложила максимальное усилие для того, чтобы встать на колени и поползти к выходу.

— Н… кхг-м… до…

«Нужно догнать!» — трещало в моей голове навязчивой мыслью. Вот только тело предательски обмякало на глазах с каждым новым движением. Поэтому, когда я с трудом приподняла колено, стены в комнате заплясали в хороводе, а сама я без признаков жизни рухнула щекой на кафельную плитку.

Я замёрзла. Пребывая в темноте, я не могла отделаться от ощущения холода, которое не отпускало меня даже в бессознательном состоянии. Представь я солнце с песчаным пляжем, мурашки бы только посмеялись надо мной.

Мне не снились ядовитые сцены с моим участием, как и не снились чёрно-белые кадры прошлой жизни. Чувство было такое, что плёнку зажевало, поэтому я вынуждена была сидеть в кромешном мраке. Единственное, что не дало окончательно сойти с ума, — мелодия знакомого голоса и тяжёлые шаги. Не могла разобрать слов, хоть и старательно концентрировалась на звуках. Я даже приподнялась с колен в собственном разуме, но, увы, тщетно.

Пора опустить руки, Харрис. Давай признаем, что это было увлекательное приключение, конец которого — личная койка в западном крыле Гроунтвуда на оставшиеся, скажем, лет сорок. Заманчиво ведь, признай!.. Однако эхом мне отозвалась тишина. Даже в собственной голове не найдётся пристанища девушке, которая порядком измотана жестокостью людей.

Не видела рук, как и не могла отличить потолок от пола. Мне душно, мне некомфортно, мне… Показалось, будто что-то пронеслось за спиной. Оглянулась, глупая, и опять врезалась в стену из тьмы. Сколько можно?! Лучше сидеть на месте ровно и… Кто-то схватил меня за горло и, держа в смертельных объятиях, потащил ввысь. Ноги… Ноги… Я не чувствовала почвы под ними!.. Я… парила?..

— П… гха… ма…

Нечто только сильнее сдавило шею, вызвав хруст в позвонке. Боли не было, лишь одна нескончаемая паника.

— Ахг…