Мироходец

— Если бог и существует, — произнес он тихо, — то не убийцы говорят за него.

Она попыталась увлечь Рата к дверям, но он отстранил ее. «Оказывается, смертные люди, — подумалось Ксанче, — те, кто рождается и стареет, видят смерть так, как не может ее увидеть ни один фирексийский тритон».

— Ты же знал, что здесь шратты, Рат. И должен был догадаться, что ты увидишь.

— Нет.

— Я побывала в других деревнях по дороге в Медран, и не ты первый рассказал мне о шраттах. Это их рук дело.

— Это — нет! — Юноша поежился, словно от холода.

— В любом случае нам пора уходить. — Ксанча снова попыталась взять его за руку.

Внезапно Рат замахнулся и ударил бы ее, если бы она вовремя не отскочила в сторону. На мокром от слез лице юноши читалось безумие.

— Хорошо. Поговори со мной, расскажи, почему это сделали не шратты, — смягчилась девушка.

— Смотри. — Рат указал на труп, одиноко лежащий между алтарем и исписанной стеной. Живот мужчины был вспорот, внутренности лежали в пыли, но на теле виднелось еще много других ран, как будто убийца уступил своему слепому гневу, снова и снова вонзая в уже мертвое тело свое оружие. Ксанча поняла, чья кровь обагрила клинок Ратипа.

— Он не шратт!

— Откуда ты знаешь?

— Посмотри на его руки! — волновался Рат.

Девушка дотронулась носком ботинка до руки мертвеца, показавшейся ей совершенно обыкновенной.

— Не вижу ничего необычного.

— Шратты считают себя мстителями Авохира. Они татуируют на руках строки из Священного Писания.

— Может, это новичок?

Рат покачал головой и продолжал:

— Дело не только в руках. Он чисто выбрит, а шратты никогда не бреют бород.

Ксанча порылась в своей памяти. С тех пор как она прибыла в Эфуан Пинкар, чисто выбритых мужчин она встречала лишь в Медране, и это были краснополосые. Еще с несколькими она сражалась сегодня в деревне.

— Так это не шратты? Переодетые в шраттов краснополосые?

Ксанча знала, что среди краснополосых есть фирексийцы, и в голове у нее давно крутился вопрос: «Неужели они затеяли эту войну, чтобы захватить столь отдаленный уголок Доминарии?» И вдруг испугалась, вспомнив Джикса, его зеленую искру и приказ проникать в другие миры. Может, они выследили ее?

— Я видел, как шратты вырезали целую семью. Я видел, как они вспороли живот моему дяде, сказав, что он пролил собачью кровь на их Книгу. Но они не убивают в храмах. Я знаю шраттов, Ксанча, и этот человек не из них.

— Ты сказал, что ушел, когда эти фанатики явились в твою деревню, — ответила девушка спокойно, — и ничего не видел. Это могли быть и краснополосые.

— Вполне, — легко согласился Рат. — Но я видел, как шратты убивали моего дядю. Да и зачем это краснополосым? Никто, кроме шраттов, не воюет за шраттов. — Рат помолчал, а затем продолжил: — Куда бы ни приходила моя семья, люди везде ненавидели их. Мы все молились Авохиру, чтобы из города прислали краснополосых воинов, способных защитить нас.

— Нужно всегда знать, чего просишь. Но в любом случае все это выглядит так, будто краснополосые делают за шраттов грязную работу и не оставляют свидетелей.

Рат и сам пришел к такому выводу.

— И если это так, то здесь еще не все кончено. Они вернутся. И если мы их не убьем, то умрем сами.

— Есть кое-что похуже, Рат. Нас могли видеть и рассказать обо всем шраттам.

Она убила разбойника, который видел их в шаре. Лучник тоже теперь никому ничего не расскажет, равно как и воин в кожаных доспехах…

— Нам надо идти, — поразмыслив, сделала вывод Ксанча.

— Но ведь погибнут люди.

— Не больше, чем если бы мы вообще не приходили сюда.

— Их кровь будет на наших руках. У тебя, похоже, нет совести. Я никуда не уйду.

— Оставаться нет смысла.

— Когда краснополосые вернутся, мы убьем их, а потом уйдем.

Ксанча покачала головой.

— Эта деревня обречена. Один сбежал и предупредит остальных.

Рат взволнованно расхаживал по храму.

— Да, обречена. Поэтому ты переправишь этих людей в другие деревни, где они расскажут правду. К тому времени, когда вернутся краснополосые, деревня будет пуста.

— Ты серьезно?

Он не шутил, а у Ксанчи имелась совесть.

С Ратипа наконец-то сняли ненавистную цепь, а девушка двое суток прочесывала окрестности в поисках сбежавшего воина, но безрезультатно. Затем три дня хоронили убитых, потом еще пять дней ушло на то, чтобы переправить выживших селян в другие деревни, где они рассказывали о шраттах и краснополосых. На десятое утро все было кончено, и путешествие возобновилось.

Глава 8

Ксанча уверенно вела шар сквозь ночную темноту. Слабый лунный свет едва озарял землю, нежно серебря вершины горного хребта на юге, за которым находилась маленькая хижина с двумя комнатами и кроватью, где девушка намеревалась провести остаток ночи.