Миротворец

Когда мы вошли в пирамиду, я почувствовал её настроение, она действительно ликовала, и встречала меня с величайшими почестями. Краски и иероглифы менялись на её стенах непрерывно. Я ещё недостаточно хорошо знал язык иероглифов, на котором пирамида общалась со мной, ведь я только недавно стал изучать его на Марсе. Всё что я смог разобрать в этом потоке это своё имя, и многочисленные приветствия в мой адрес. Это было впервые, до сих пор ни одна из пирамид на других планетах не выходила со мной на контакт. Я был безмерно счастлив.

– Что она мне пишет? – с восторгом голосе спросил я Джеффри.

– Переведу дословно, Алекс, – сказал Джеффри, – «Добро пожаловать в храм, Александр. Ты Избранный, я к твоим услугам. Знаю, что ты пока не можешь понять меня, но этот язык заложен в тебе, и я помогу тебе его вспомнить. Мой язык многогранен, но знать его может только Избранный». Да, язык пирамиды действительно многогранен, и я владею лишь одной из его бесчисленных граней, языком хранителя храма.

– Он похож на язык, на котором говорит Енн?

– Да, Алекс. А теперь нам необходимо выйти наружу, народ Атлантиды ждёт своего освободителя.

Я не успел опомниться, как мы оказались снаружи, на одном из выступов пирамиды. Внизу нас приветствовал народ, толпа скандировала:

«Александр, ты Избранный… Ты пришёл, чтобы освободить нас…»

От избытка чувств, переполнявших меня, я в знак благодарности мог только кивать головой.

– Что это значит, Джеффри? За кого они меня принимают?

– За Избранного, Алекс, за того, кто ты есть, за освободителя Атлантиды. Ты же видел, как встретил тебя храм. Это второй этап твоей миссии Александр.

– Я должен освободить Атлантиду, но как? Освободить их от чего?

– Ты пока не знаешь всей правды, но ты её скоро узнаешь.

Мы вернулись в пирамиду, и проследовали к парадному выходу. К пирамиде со всех сторон были сделаны пристройки. Узнать пирамиду можно было, только по вершине, не загороженной строениями. Выйдя из ворот, мы сразу попали в помещение, выполненное в античном стиле. Всё в золоте, прекрасными узорами были украшены потолок и стены. Мы проходили череду залов непохожих друг на друга.

– Все это ты видел, в параллельном мире, но только снаружи, а сейчас ты можешь любоваться этими чудесами изнутри.

– Как вам удалось всё это сохранить в первозданном виде, ведь времени прошло немало? Живущее ныне поколение людей наверно уже забыло о происхождении этих шедевров?

– Ошибаешься, Алекс, они всё помнят до мелочей. Я тебе говорил, о наказании людей, находившихся под защитой пирамиды.

– Да.

– Так они наказаны тем, что никто ничего не забывает тысячи лет своей жизни.

– Ты говоришь загадками, Джеффри, но я не хотел бы озвучить то, о чём я сейчас подумал.

– А ты произнеси, Алекс. Ведь это на самом деле, правда.

– Этого не может быть!

– И это говоришь мне ты? Тот, кто столько увидел за свою жизнь. Чего не может быть, Алекс? Ты удивлён тому, что людям, живущим в Атлантиде, дано в наказание жить вечно и ничего не забывать? Каждому из них по нескольку тысяч лет. Они прекрасно сохранились, не правда ли, Алекс? А знаешь, какая у каждого из них мечта? У всех без исключения – обрести вечный покой, – голос Джеффри дрожал, а на глазах навернулись слёзы, – прости, Алекс, я говорил с тобой, так как будто бы это ты виноват во всех наших несчастиях.

– Всё хорошо, Джеффри, это действительно очень суровое наказание.

– Это, пытка, Алекс, – тихим голосом продолжил Джеффри, – в течении нескольких столетий, многие радовались этому, ещё не осознавая, что это наказание. Люди в Атлантиде не старели, не умирали, и не плодились. Время как будто остановилось, оно перестало существовать. Но со временем сторонников вечной жизни становились все меньше и меньше. Наконец их вовсе не осталось. Вместе с нами в первозданном виде сохранилось и всё что нас окружало. В этих городах все друг друга знают. Они встречаются изо дня в день с одними и теми же людьми. Тогда многие пошли на отчаянный шаг, и попытались покончить с собой. Но как они могли лишить себя жизни, когда раны их мгновенно заживали, способность к регенерации тканей возросла у людей в десятки, и даже сотни раз. Повреждённые органы восстанавливались, в считанные минуты.

– Ты хочешь сказать, что повреждённые жизненно важные органы, регенерировали до того, как наступала смерть в результате потери крови?

– Да, Алекс.

Джеффри достал нож и глубоко порезал себе руку, не успела кровь пролиться на пол, как рана затянулась, и на месте пореза не осталось и следа.

– Все ткани нашего организма, регенерируются с такой быстротой. Это неплохо, Алекс, в обычной жизни, но, когда этой жизни нет конца… Ты гость сегодня в Атлантиде, Алекс, а по законам гостеприимства, ты должен оказать честь посетить наше жилище, и разделить с нами нашу трапезу. Всё, что ты должен узнать об Атлантиде ты узнаешь. А сейчас добро пожаловать! Все тебя ждут, как самого почётного гостя и Сенатора планет.

– Не по своей воле я стал крупным политиком, Джеффри, – пошутил я.