Миротворец

— Я-то сам не пью совсем, — Кертеус протянул руку к блюду, взял свеклу, попытался откусить кусок, разочарованно и немного смущенно вернул овощ на место, выбрал яблоко и с удовольствием захрустел им. Сейчас он до оторопи напоминал довольную упитанную мышь. Звериные глаза дроу, которыми на поверхности пугали детей, на этой мор… лице… выглядели издевательством. Галеадзо внезапно проникся к этому неправильному дроу самой настоящей симпатией.

— Так какие дела, уважаемый…

— Да какой там уважаемый, ну что вы, — засмеялся Кертеус. — Самый обычный я, а дела… Ну, конечно, дела, да, — дроу покачал головой.

— Ну так… — Галеадзо мельком глянул на отца. Тот, скептично приподняв бровь, наблюдал за Кертеусом.

— Немного позже, — вновь улыбнулся Крайтах. — Немного позже, дорогие гости… Да пейте вы, пейте, мы найдем, о чем поговорить… Галеадзо, вы ведь бывали на поверхности, верно? И не так давно, да?

— Да, — это ни для кого не было секретом.

— Это замечательно! — всплеснул руками Кертеус. — Это же просто за-ме-ча-тель-но…

«За-ме-ча-тель-но, — повторил Галеадзо про себя. — И что же вам нужно от меня, уважаемый единственный Крайтах?..»

Поверхность

— И все-таки, они гады! Сказала же ясно — двенадцать, серебром! Разве я хоть заикнулась про натуральный обмен?

Тьер беззаботно грызла морковку и на мои возмущенные вопли реагировала только редкими кивками. Из обещанный двенадцати в деревне набралось девять с половиной монет, и оставшуюся сумму староста чуть ли не со слезами на глазах уговаривал нас принять в виде нынешней моркови. Пока я ругалась, Тьер с независимым видом прилаживала к седлам сумки с нежданным пищевым запасом.

А тут еще снова воспоминания о Иерринусе накатили… М-да, кстати, я бы сейчас с удовольствием съела ящерицу…

О Галеадзо я честно старалась не думать, но неизменно думала, вновь мотала головой и все равно думала — и что со мной творится?.. И, конечно же, покоя не давало недавнее происшествие, и единственный вопрос, который приходил мне в голову был: «как?!». Ведь сейчас — все замечательно, все просто идеально, я могу и призвать, и подчинить, и частично в зверя превратиться. А может, и полностью. Могу. А на каком-то там вурдалаке… как отрезало.

— Далеко еще?

— Дня два, — я пожала плечами.

— Аза… — Тьерроль стряхнула с плеча несуществующую пылинку. — Аза, а на какой срок мы здесь?

— Уже надоело? — ляпнула я, не подумав. Тьерроль нахмурилась.

— Мне просто интересно!

— Ладно, ладно… — я почесала лоб. — Честно говоря, я не знаю, на какое время все это затянется… Но ты можешь уйти почти в любой момент — карта с точками ходов под землю у тебя есть.

— Аза! — рассерженно фыркнула Тьер. — И все-таки, ты иногда невыносима!

Я вновь пожала плечами.

— Бывает.

— Пойми, Аза, — Тьер остановила лошадь и развернулась ко мне настолько, насколько это было возможно, — я же вполне понимала, на что иду. И мне интересно. Не всегда легко, но интересно — а это важнее, ведь так? И ты меня учишь, каждый день, сама не замечая. И — да, я скучаю по дому. Я никогда не уходила так далеко от него! Но это — не причина, чтобы вот так взять и уйти.

— Но у тебя есть возможность. Знай.

— У меня складывается впечатление, что ты меня прогоняешь, — Тьерроль лукаво прищурилась.

— Да нет, что ты, — засмеялась я.

Ну, хоть Тьер больше дурацкие предчувствия не мучают, и то хорошо. А путешествовать в компании было и вправду интересней.

По пути мы все-таки свернули в небольшой городок Агренец, чтобы с чувством выполненного долга потратить заработанные деньги. Лошадям нужен корм, нам — еда, да вдобавок Чернозлату и Угля до Агренца негде было перековать. Но первым делом я направилась к ратуше и не без удовольствия узнала, что на кладбище некое чудище раскапывает могилы, причем старые, такие, что и не разберешь, грызет их этот вурдалак или нет. С минуту я доказывала, что я — все-таки маг, и вполне себе могу за небольшую плату разобраться с кладбищенским чудищем, а потом, пока не наступила ночь… Потом я познакомилась с местным кузнецом.

Кузня отыскалась у самых городских стен, подальше от домов и лавок, и первым, кого я увидела, был чернявый парень, вылетевший во двор под смачную ругань, на ходу сдергивающий кожаный фартук и вытирающий руки об и без того грязную рубаху. Подмастерье, должно быть. Я подобрала брошенный фартук и заранее посочувствовала кузнецу — бедняга, с учениками справиться не может.

Едва я успела так подумать, как показался свирепого вида мужик. Поток брани оборвался на полуслове.

— Кузнец Гварко? — икнула я. Взгляд помимо воли приковывался к громадному молоту в руках мужчины.

— Ну, кузнец, — кивнул Гварко, добрея на глазах. — Поганец этот убежал?

— Ага, — я пришла в себя. — Ученик?

— Уже нет, — буркнул кузнец. — Ну, так зачем пришли-то? У меня и так дел счесть, а тут…

Гварко глянул на фартук в моих руках, сплюнул и не закончил фразу.

— Нам бы лошадей перековать…

Увидев работу солнцеградского подмастерья, Гварко только горестно покачал головой.