Миротворец

Как выжить со своей территории незваного гостя? Перерезать ему линии снабжения. Раньше взрывали поезда, еще раньше вырезали и жгли обозы, теперь устраивают засады на автоколонны. Со “шмелями” и “мухами”, ну и минами, конечно. В прошлые века супостат после этого пошел бы по деревням, снабжаться у местных подножным кормом — и тут-то его можно было бы накрыть. Сейчас противник начнет снабжаться только по воздуху. Тут джигитам снова пригодятся “джигиты”. И еще “иглы”. Легкие, мобильные ЗРК, которые один или двое-трое человек на плечах унесут. Из которых можно научить стрелять даже дрессированного медведя.

И когда туркам станет совсем невмоготу и на трассах, и в воздухе, они начнут операцию по поиску и уничтожению наших мобильных групп. К этому моменту у нас уже кровь из носу должна быть налажена агентурная разведка. Потому что дичь должна сожрать охотников.

У меня была своя забота. Узнав о гибели Фархада, Люсик несколько дней плакала.

На следующий день после заседания штаба я повела ее к Фазилю.

— Фазиль, узнаешь?

— Нет, — признался он.

Я напомнила тот день, когда он привез девочку в наш госпиталь. Он всмотрелся в ее лицо и сказал:

— Вы хорошо ее лечили. Почти ничего не видно. Замуж выйдет, — и улыбнулся.

— Я не хочу замуж, — Люсик вскинула стриженую голову. — Фархад погиб.

— Такова судьба мужчины, — Фазиль чуть нахмурился, а потом спросил меня. — Что она здесь делает?

— Они с Фархадом сироты из лагеря беженцев, — пояснила я. — Им некуда было идти. Она помогает мне при госпитале. У нее хорошо получается.

— От меня ты чего хочешь?

— Мне нужны еще несколько девушек для работы в госпитале. И чтобы их не трогали твои бойцы.

— Так, — сказал Фазиль. — Еще что?

— Мне нужно офицерское звание Свободной Дарго.

— Какое? — Фазиль хмыкнул. — Ни у кого из моих людей нет офицерского звания.

— Ну так введи, — сказала я. — Вашей гоп-компании не помешало бы немного субординации.

— Хорошо, — согласился он. — Какое звание ты хочешь?

— Майора. И для каждой моей девушки — не ниже младшего лейтенанта.

— Почему?

— А чтобы любая попытка твоих орлов облапать их была нападением на офицера и каралась соответственно.

— Может, нам еще и устав завести?

— Сам решай. Ты хочешь, чтобы Дарго признавали в мире?

Фазиль хотел, чтобы Дарго признавали в мире. Он понимал, что назвать человека бандитом или повстанцем можно с одинаковой легкостью. И ему не хотелось, чтоб его называли бандитом, а армия, в которой люди носят звания и соблюдают устав, все-таки меньше похожа на банду.

— Хорошо, — сказал он. — У тебя и твоих девушек будут звания. Только пусть они ходят, как подобает мусульманкам.

— Они будут ходить в военной форме, — сказала я. — И носить медицинские косынки.

Фазиля это вполне устроило. Сначала к Люсинэ присоединились две девушки — Надия и Билькис. Одной было девятнадцать, другой — семнадцать, и за это время она успела побывать дважды вдовой. Они находились в том же положении, что и Люсик — идти некуда, всех убили. Работали за еду и кров. Я поняла, что протупила, не выговорив у Фазиля еще и зарплаты.

У Фазиля, правда, своих забот был полон рот: во-первых, турки начали всрьез обрабатывать нас с воздуха. Если бы не надежные советские укрепления и не “джигиты”, были бы мы совсем бедные. А так мы были просто бедные.

Во-вторых, начались операции против турецких коммуникаций.

Сначала все было не так уж сложно: сформированные мобильные группы, по 12–15 человек, заходили к туркам в тыл и минировали трассы 118 и 119. Подрывали турецкие транспорты, что могли — растаскивали, что не могли — сжигали на месте.

Турки усиливали конвои, но не очень это им помогало. Засада — это всегда неожиданность, а неожиданность — это всегда как минимум растерянность, а если нападающему очень-очень повезет — то паника. А самое главное, даже если ты тащишь с собой конвой хоть в роту, хоть в целый батальон, — все, что ты сохранишь, это груз. Дорога-то все равно уже разрушена. Ну притащишь ты дорожную технику, восстановишь трассу. Но время уже потеряно, да и на дорожную технику тоже можно напасть. С нее, конечно, добычи никакой — но нервы противнику потрепать тоже полезно.

Фазиль руководил мобильными группами, координировал их действия и всячески вдохновлял, появляясь то там, то тут, толкая речь а-ля Че Гевара и снова исчезая с несколькими молодыми людьми, готовыми вступить в АОД — Армию Освобождения Дарго. В Архуне он, начиная с апреля, почти не бывал — так, пополнить запасы, заштопаться, если где подстрелили-подрезали, помыться-постираться по-человечески — и сразу назад, в горы.

Эдик тоже пропадал неделями. У него была своя задача — к моменту, когда турки окончательно перестанут доверять земле, сформировать агентурную сеть. Дорога-то никуда не убежит, найди на ней свободный от турок участок и минируй в свое удовольствие. А поскольку “каждый турецкий солдат может оккупировать ровно столько земли, сколько занимают подошвы его ботинок” (уж не помню, кого это Эдик цитировал, возможно, даже Капитана Очевидность), таких участков на дороге полно.