Миров нехоженные тропы

По дому разошелся аромат фруктового чая. Пиотта уже перехотел спать и ожидал в нетерпении нового ощущения. Владимир раскрыл все упаковки со сладостями, вскрыл банку сгущенки и выставил на стол. Придвинул к мальчику кружку с парящим чаем.

— Осторожно, очень горячо. Вначале откусываешь сладость, а потом запиваешь чаем. — Владимир взял печенье, откусил немного и запил. Пиотта повторил. Он перепробовал все, что положил на стол Владимир. На лбу и носу мальчика выступили капельки пота. Однако доедать все мальчик не стал.

— Почему не доедаешь? — Осведомился Владимир.

— Не лезет уже, и сестре хочу оставить. Она тоже такого не ела никогда. Можно?

— О чем вопрос, конечно можно. Передай ей целую банку сгущенки. — Владимир залез в рюкзак и достал еще одну банку.

— Спасибо! — Мальчик схватил банку, сгреб со стола все, что не доели и унес прятать в другую комнату.

Изба, со второй охапки хвороста нагрелась, стало тепло и уютно. Осенний дождь стучал в окно, и оттого дома становилось еще уютнее. Пиотта постелил отцовский тулуп на печь и забрался на него спать. Владимиру он отвел место в передней комнате, на родительской кровати. Прежде, чем уснуть Владимир поразмышлял о судьбе мальчишки. Парень смышленый, но без взрослых ему будет трудно. Нужно проведать его посреди зимы, а завтра непременно решить вопрос с дровами. Негоже топить таким хворостом.

Пиотта проснулся, потянулся, вспомнил про вчерашние события, соскочил с печки и пробежал в переднюю избу. Там никого не было, кровать стояла заправленной. Мальчик побежал на улицу и в сенях наткнулся на рюкзак. Он открыл дверь и увидел Владимира, по пояс голого, плещущегося холодной водой из бадьи. Мужчина фыркал и охал, но явно наслаждался процессом. Пиотту передернуло. Владимир заметил его и помахал. Мальчик помахал в ответ.

— Неси дрова, ставь воду, сейчас позавтракаем и пойдем насчет лошади договариваться.

Пиотта, стараясь игнорировать холодный и сырой воздух осеннего утра, прошел в сарай и вернулся с охапкой хвороста. Через полчаса на столе стояли два «дымящихся» бокала, и упаковка печений.

— Кого можешь порекомендовать посговорчивее, чтоб лошадь дали? — Владимир обратился к Пиотте, с удовольствием отхлебывающим чай.

— Можно у Захария спросить, он с братом тоже без родителей остался. Можно у Гуньков спросить, до чумы их все добрыми считали. Пастор держит лошадей, но вам к нему лучше не ходить.

— Это почему?

— Он просил обо всех подозрительных людях докладывать, потому что лихие люди из леса стали выходить и грабить дворы. А вы выглядите немного подозрительно, не по-нашему.

— Хорошо, пастора не трогаем. Начнем, с тех, кто ближе, а там посмотрим.

— Может, вы переоденетесь в одежду отца, он был вашего размера, а то нам точно лошадь не дадут. — Пиотта поднял крышку сундука.

Захарий, оказался пареньком, по виду года на три старше Пиотты. Он не по годам вел себя основательно, словно убеленный сединами отец семейства.

— Нету там дров никаких. Я всю округу объехал по нескольку раз. Все собрали. Хотел уже к лесничему с просьбой ехать, да повстречал в лесу мужика из Строглово. У него картошка совсем не уродилась, погнила в низинке. Мы вот с ним и сделали обмен. А так и я не знаю как зимовал бы. Братку жалко, я-то уже большой. — Маленький брат Захария, лет пяти, услышав, что о нем упомянули, привстал с кучи песка и подошел к брату. — Только по деревням ездить осталось, может там предложат дельное?

Пиотта безысходно посмотрел на Владимира.

— Послушай, Захарий! Ты просто дай нам телегу с лошадью, а дрова мы найдем где взять. Нам больше лошадь нужна. А ты в долгу не останешься. Мы тебя хорошо отблагодарим. — Захарий удивленно посмотрел на Пиотту, заметив нездешний выговор мужчины. — Держи задаток. Остальную часть отдадим дровами. — Владимир протянул Захарию яркий небольшой предмет. — Зажигалка.

Захарий взял необычную вещь. Покрутил, повертел ее в руках, совершенно не представляя, как с ней обращаться. Владимир жестом попросил вещицу назад. Захарий отдал. Владимир показал как ее нужно разместить в ладони, положил большой палец на колесико и крутанул. Небольшое пламя выбилось из яркого предмета. Захарий отпрянул от неожиданности. В его глазах зажегся интерес. Владимир это заметил.

— У кого ты говоришь, можно еще спросить лошадь? — Обратился с нарочитым вопросом к Пиотте Владимир.

— У Гуньков.

— Не надо к Гунькам, я слышал, что лошадь их приболела, еще падет по дороге. Согласен. Забирайте мою Пчелку, на сутки даю. — Захарий протянул одну руку к зажигалке, а другой передал сбрую, запряженной в телегу Пчелки, в руки Пиотты. — Не забудьте овса ей дать, а то привередничать будет.

Пиотта принес из сарая большой топор и двуручную пилу. Владимир достал из бездонного рюкзака небольшой котелок и несколько банок консервов. Закинул за плечо предмет, назначение и название которого Пиотта еще не успел узнать. Они сложили свою кладь на дно телеги, уселись по краям ее, и, дернув вожжи, тронулись в путь.