Мировая борьба. Англосаксы против планеты

И ведь действительно: практически вся история современности, вся история капиталистической эпохи написана по сути с англо-американских позиций, на основе англо-американских ценностей (права человека, понимаемые как права индивида, рынок, демократия и т. д.), провозглашённых универсальными, в понятиях и терминах, отражающих реалии буржуазного общества, основанного на англосаксонских по происхождению капитализме и либерализме (отсюда, кстати, европоцентризм и капиталоцентризм современной науки об обществе), а следовательно, на основе англосаксонских интересов, т. е. интересов двух сменивших один другого гегемонов мировой капиталистической системы – Великобритании и США, «англо-американского истеблишмента» (К. Куигли) – экономико-политическо-интеллектуального.

Когда-то Тацит заметил, что поражение в битве терпит тот, кто первым опускает глаза. Смотреть на себя и на мир чужими глазами – ещё хуже, чем опустить глаза в бою. Это значит проиграть битву до её начала. История современности написана победителями, они назначали её героев (англичане, американцы, протестанты, либералы и т. д.) и антигероев (католики, православные, мусульмане, французы, немцы, русские, марксисты, консерваторы и т. д.); они определяли, как и что исследовать и, главное, оценивать, причём по двойному (по-разному для себя и для остального мира) стандарту. На повестке дня – ревизия подобного подхода и основанных на нём интерпретаций истории вообще и капиталистической эпохи с её борьбой государств за гегемонию, в частности – переосмысление (или осмысление заново – unthinking, как предпочитает выражаться отец-основатель мир-системного анализа И. Валлерстайн). Такого рода ревизия, или осмысление заново – необходимое, хотя и недостаточное условие не победы даже, а участия на равных в Большой Мировой Игре, в разворачивающихся на наших глазах новом мировом переделе, новой Пересдаче Карт Истории, которая определит расклад сил на бóльшую часть XXI века. В игре, в которой Россия, если говорить всерьёз, пока что даже не субъект.

VII

Вывод? Учиться, учиться и ещё раз учиться, в том числе и на своих ошибках – за одного битого двух небитых дают. Учиться быть сильным, потому что слабых бьют. Учиться у тех же англосаксов. Например, их замечательному принципу – right or wrong, my country, с помощью которого, начиная с XVI в., они последовательно, с запада на восток, устраняли всех своих противников – сначала полуостровных европейских (Испанию, Францию, Германию), а затем евразийских – Россию и СССР, «дотопав» сегодня до Восточной Азии (Китая). Именно указанный победительный государственно-патриотический принцип, окрашивающий англосаксонский либерализм в тона национализма и имперскости, с большим трудом воспринимался русской/советской/постсоветской интеллигенцией, либерализм которой был в подавляющем большинстве случаев устремлён в сторону Запада, в сторону от своей страны, от своего народа, а то и просто повёрнут против страны и народа, логически оборачиваясь русофобией. Прав Достоевский: либерализм в России – это нерусский либерализм. А вот либерализм в Англии и Америке был всегда англо-американским либерализмом, и в том была его созидательная, а не разрушительная сила – по отношению к своим странам, разумеется. Разрушительным политико-экономическим и идейным (психоисторическим) оружием этот либерализм становился по отношению к странам – противникам англосаксов, особенно когда обрастал в них местной либеральной «пятой колонной», которая объективно (по идеализму, глупости, подлости, холуйству перед Западом – причина не важна, важен результат) работала «на чужого дядю». Кстати, в англосаксонских странах работников «на чужих дядек», как правило, нейтрализуют быстро и жёстко, причём как по закону, так и создавая вокруг них определённую моральную атмосферу. Вот этому у англосаксов тоже надо поучиться.

Нужно учиться быть адекватными современному миру. Одна из причин крушения СССР заключалась в том, что советская властная верхушка («элита») в 1980-е годы проиграла западной, а её интеллектуальная обслуга – своему западному контрагенту, глазами которого (т. е. чужими глазами) она начала смотреть на мир как минимум с 1970-х годов.