Мировая элита. Кого пустят в клуб для избранных

Эта проблема аутентичности человека весьма четко схвачена современными западными исследователями – футурологами, философами, маркетологами и специалистами в области менеджмента. Так, в своей книге «Наше постчеловеческое будущее» Ф. Фукуяма пишет о готовности войти в постчеловеческое будущее, в котором биотехнологическая революция позволит постепенно изменить нашу сущность. Он пишет о двойственном характере этого постчеловеческого будущего: «Многие считают, что постчеловеческий мир будет выглядеть совсем как наш – свободный, равный, процветающий, заботливый, сочувственный, – но только с лучшим здравоохранением, большей продолжительностью жизни и, быть может, более высоким уровнем интеллекта. Однако постчеловеческий мир может оказаться куда более иерархичным и конкурентным, чем наш сегодняшний, а потому полным социальных конфликтов. Это может быть мир, где утрачено будет любое понятие «общечеловеческого», потому что мы перемешаем гены человека с генами стольких видов, что уже не будем ясно понимать, что же такое человек»[166]. Не исключена возможность тирании мягкого типа вроде описанной в «Дивном новом мире» Олдоса Хаксли.

* * *

В отличие от Ф. Фукуямы, который занимается возможными сценариями постчеловеческого будущего, конструируемого новейшими биотехнологиями, западные специалисты в области менеджмента и маркетинга Дж. Пайн и Дж. Гилмор, занимающиеся «экономикой впечатлений» и «культурой впечатлений», показывают дефицит аутентичности и человека и вещей в наше время. Они анализируют парадокс экономики впечатлений: чем более вымышленным кажется мир, тем больше люди требуют того, что является реальным[167]. Ведь нынешняя социальная и культурная реальность настолько коммерциализируется и изменяется, что индивидов все больше привлекает нечто личное и незабываемое, прежде всего, аутентичное.

Современный мир все более наполняется инсценированными впечатлениями и становится все более нереальным, потому индивиды хотят иметь дело с аутентичным, которое, по определению, есть нечто, что не изобретено и не сконструировано для того, чтобы получить прибыль. В обществе потребления, созданном современной капиталистической миросистемой, все в силу коммерциализации становится неаутентичным. Поэтому и в фукуямовском «постчеловеческом будущем» человек потеряет свою аутентичность, а, следовательно, потеряет и свое существование.

Следует иметь в виду то обстоятельство, что технобио-арт является очередным этапом развития современного искусства, когда происходит использование в технобиологических формах искусства биомехатроники, робототехники, био– и генной инженерии и других развитых технологий. В качестве примера можно привести известный проект Стеларка «Третье ухо», когда художник благодаря методам тканевой инженерии пересадил в собственное правое предплечье дополнительное ухо[168].

Само по себе «Третье ухо» слышать не может, но с имплантированной гарнитурой Bluetooth у него появляются другие, неожиданные для этого органа функции. Значимость мира технобиологических произведений искусства состоит в том, что он способен раскрыть множество неочевидного в использовании новых возможностей технологий. «Это свойство искусства hi-tech особенно ценно сегодня, на ранней стадии развития ряда высокотехнологичных трендов, когда неопределенности и непредсказуемости больше всего и когда требуется поощрять разные точки зрения, без которых существование как науки, так и искусства попросту невозможно»[169]. Иными словами, художник, подобно ученому, должен предвидеть дальше, чем прикладной взгляд ученого или технолога.

* * *

Следует иметь в виду тот существенный момент, что для современной мировой цивилизации характерны «мегариски», чьи последствия нашли свое выражение в мире произведений техно-ориентированного искусства. «Современное техно-ориентированное искусство не столько поддерживает технологические версии современности, сколько очерчивает их границы. Это значит, что в лучших произведениях современного технологического искусства мы видим не только то, что мастерски копирует природу, но то, что когда-нибудь обгонит ее, выйдя из ее феноменов, и тем самым резче, чем сегодня, проявит обоюдную остроту прогресса, который в аверсах всегда является добром, а в реверсах – неизменно угрожающим и нам, и себе злом»[170].

В произведениях современного техно-ориентированного искусства доминирует нематериальное над материальным, что выражает специфику общества знания, имеющего определенную корреляцию с так называемым «когнитивным капитализмом» (капитализмом знаний). Произведения современного технологического (постбиологического) искусства предвосхищают два основных сценария развития мирового сообщества цивилизаций посткризисного мира, а именно: общество коммунизма знаний и постчеловеческая цивилизация[171].