Мировая история и социальный интеллект

экономической деятельностью, а вовсе не преступной. Конечно, по

сравнению с коммунистическими утопиями Мора и Фурье или

идеализмом Гегеля его философия и имела научный налет, но факт

заключается в том, что она была позади политической философии

Гоббса и Локка.

Вполне возможно, что столь прямой и ложной зависимости между

развитием производительных сил и производственными отношениями,

с одной стороны, и правом, религией, философией, исскуством и

политикой, с другой, Маркс пришел вследствие того, что средневековая

социальная структура и социальные институты были длительно время

стабильны. Между тем, начиная с периода великих географических

открытий, развития торговли, зарождения капитализма и началом

промышленной революции они начали резко и серьезно

трансформироваться. Вероятно, за этими столь значительными

переменами он просто просмотрел силу и устойчивость культурных

факторов и их влияние на производительные силы, производственные

отношения, политику и мораль, на которое впоследствии указывал Макс

Вебер. Таким образом, возникла дилемма Маркса-Вебера: один считал,

что развитие производительных сил определяет культуру, политику и

мораль, а другой – что, наоборот, последние детерминируют

экономическое развитие. Со своей стороны, я не вижу никакой иной

концепции, которая могла бы разрешить эту дилемму, помимо

концепции социального интеллекта. Согласно последней социальные

интеллекты народов чрезвычайно устойчивы во времени, вследствие

чего часть элементов регуляторных систем (в первую очередь, морали)

очень стабильна и оказывает существенное влияние на развитие

производительных сил и экономическое благосостояние, в то время как

другая их часть, напротив, трансформируется под влиянием социально-

экономических условий жизни.

Что касается Вебера, то он был убежден, что культура (устойчивые

элементы социального поведения) определяется религией, что

экономический успех некоторых наций определила «протестантская

этика». Вообще, сама реформации – порождение капитализма. Его

развитие потребовало замены части элементов религиозной системы,

приведение их в соответствие с новыми социально-экономическими

условиями, что не мог сделать католицизм (ведь он объединял много

народов с разным уровнем экономического развития и был

догматичен). Помимо этого, формировались нации, национальные

рынки и государства, стремящиеся выйти из под политического влияния

Рима.

Относительно раннее развитие капитализма в северо-западной Европе

в действительности, было вызвано более высоким уровнем

социального интеллекта и общественного капитала в этом регионе,

относительно других частей Европы. Вебер просто подметил

эмпирическую закономерность – связь между экономическим развитием

и протестантизмом и сделал вывод, что последний способствует

развитию капитализма, формируя питательную культурную среду. На

самом деле, плодородная почва в виде культуры с высоким уровнем

доверия уже существовала до этого и способствовала параллельному

развитию капитализма и распространению протестантизма. (Здесь еще

стоит заметить, Вебер ко всему прочему не понимал, что этическая

система гораздо более важная регуляторная система по сравнению с

религией, которая естественно не способна существенно повлиять на

первую). Таким образом, он просто не смог понять, что скрывается за

выявленной им связью, что определило рассматриваемые им

процессы. Мою точку зрения в этом вопросе подтверждают и аномалии

концепции Вебера – быстрое развитие капитализма в ряде

католических областей, например, в Бельгии или Италии, где

протестантизм не был принят преимущественно по политическим

соображениям, а уровень социального интеллекта населения оказался

высок и привел к быстрому развитию капитализма без влияния

реформации. Никакая иная концепция, кроме концепции социального

интеллекта, не способна разрешить «веберовские аномалии».

Еще одной похожей ошибкой является мнение, которого, в частности,

придерживается Фукуяма, что государства способны существенно

влиять на культуру и уровень социального капитала. В частности, он

полагает, что до конца 15-го века уровень социального капитала в

Англии и во Франции был приблизительно одинаков: и там, и там было

множество добровольных гражданских объединений. Но затем

абсолютизм и централизованное государство снизили уровень

социального капитала во Франции, в результате чего социально-

экономические траектории развития этих стран в последующем все

более расходились. Для меня ясно, что государство не может

трансформировать культуру, уровни социального интеллекта и

капитала; все эти параметры чрезвычайно устойчивы во времени.

Например, различия в уровне социального капитала в различных

регионах Италии, как об этом свидетельствует исследование Роберта

Патнэма, сохранились практически в неизменном виде с 13-го века до

наших дней, несмотря на то, что Италия уже почти 150 лет является

единым и в достаточной степени централизованным государством.

В подтверждение концепции Вебера иногда приводят тот факт, что

распространения протестантизма в Южной Америке, где во многих

странах процент протестантов составляет порядка 15-20%, показывает,