Мировой фашизм. Сборник статей

Тов. Н. И. Иорданский утверждает в своей статье, что фашизм есть движение мелких буржуа-собственников и консерваторов, вступающих в борьбу с городом. „Для укрощения и подчинения буйного и греховного „мирового города“ — говорит он — необходимы реальные силы. Эти реальные силы международный фашизм находит в деревне и в провинции, т.-е. в крестьянстве и мелкой городской буржуазии“. Итальянский фашизм носит, по его словам, „крестьянско-кулацкий характер“. Фашизм, по его мнению, „порождение крестьянско-кулацкой стихии, которая притягивает к себе мелкобуржуазные элементы городского населения: служащих государственных учреждений и частных предприятий, учащуюся молодежь, часть интеллигенции".

Верны ли эти утверждения?

Для доказательства своей мысли т. Иорданский приводит данные о составе итальянской фашистской партии, приведенные мною в статье „Последняя форма буржуазной диктатуры". Далее тов. Иорданский очень своеобразно группирует приведенные им цифры. Он объединяет все элементы фашизма в три группы: городские занятия, смешанные занятия и сельские занятия. В первую группу у него попадают капиталисты, рабочие, интеллигенты и учащиеся. Во вторую — служащие и торговцы. В третью — землевладельцы и сельскохозяйственные рабочие.

Но такая группировка явно недопустима. Нельзя зачислить в одну категорию капиталистов и рабочих только потому, что и те и другие живут в городе. Нельзя городским рабочим противопоставлять сельско-хозяйственных рабочих; и те и другие принадлежат к одному классу, и в Италии и те и другие шли за социалистической партией. Нельзя разносить в три группы капиталистов, торговцев и землевладельцев-помещиков, ибо основные интересы этих групп в борьбе против трудящихся одинаковы, а политическая ориентировка более или менее сходна. Кроме того, фабрики и заводы часто расположены вне города, а потому т. Иорданский должен был бы причислить рабочих этих фабрик к сельскому населению. Тов. Иорданский этого выделения резонно не делает, ибо нельзя делить пролетариат на две части только в зависимости от того, где живет тот или другой рабочий. Но сельско-хозяйственных рабочих он почему-то выделяет из общей массы рабочих. Явно, что такой метод группировки никуда не годится.

Да и что доказывают цитаты т. Иорданского? На долю „сельских занятий“ (т.-е. „землевладельцев и сельско-хозяйственных рабочих“) по его подсчету приходится 51.951 чел. из 148.643. „Таким образом „деревня“ даже по весьма несовершенным статистическим данным поставляет более трети живого инвентаря фашистской армии“ — заключает т. Иорданский.

Напомним еще раз, что в этой „деревне“ имеются два слоя: землевладельцы (18,084) и сельско-хозяйственные рабочие (33,847).

Вспомним также, какими насильственными мерами загоняют фашисты сельско-хозяйственных рабочих и мелких крестьян в свои организации. Против них пускаются в ход поджоги, грабежи, избиения, убийства, угрозы лишения работы. В глухой деревне террор сильнее, чем в большом городе; мало-сознательные сельско-хозяйственные рабочие и крестьяне не в силах оказать такого отпора, как сплоченные и гораздо более сознательные рабочие большого города. И тем не менее только треть фашистской армии состоит из „деревенских“ элементов, в число которых входит 18.084 землевладельца. Но ведь сельское население Италии составляет значительно более трети населения страны. Выходит, что „деревня“ представлена в итальянском фашизме значительно слабее, чем город.

И методы доказательств и выводы т. Иорданского, поскольку они касаются Италии, решительно неверны.

Но положим даже, что малосознательная „деревня“ (крестьяне и сельско-хозяйственные рабочие) составляли бы даже гораздо более крупное большинство в рядах итальянского фашизма. И это не позволяло бы утверждать, что этот фашизм носит „крестьянско-кулацкий характер“, так же, как нельзя было бы утверждать, что русские белогвардейские армии, в которых крестьянство (насильно мобилизованное) составляло большинство, были крестьянскими армиями.