Мировой кризис. Восток и запад в новом веке

Украинская русофобия технически является прямой наследницей и продолжением русофобии польской. С 1612-го все идет для поляков не так, как надо. Сначала были изгнаны из Москвы, а через сорок лет – из Киева. Захотели оказаться в России вместе с Наполеоном – в результате были включены в ее состав. Решением всей Европы. Собирались делить Россию вместе с Гитлером, но были сами им завоеваны. Польские комплексы имперской неполноценности в полной мере переданы галичанам – тем, кто сам был под поляками, и уж точно потому хотят быть «как они». Потому внутри Украины для галичан не все украинцы равны. Сами галичане – украинцы, несомненно, первого сорта, в их собственном представлении. А вот на юго-востоке Украины – в лучшем случае третьего.

Украинский расизм, конструируемый как «детский» вариант «взрослого» англосаксонского расизма, совершает те же ошибки, что и германский расизм-нацизм. Быть нацией господ – вовсе не простая задача. И уж точно она не решается за счет исторически неадекватных фантазий на тему неполноценности русской политической нации. Гитлер и вправду верил, что русские – это народ рабов, подавленных тираном. Так же считал и Наполеон. Стоит только прийти «освободителю» – и рабы кинутся к новому, более сильному, «прогрессивному» хозяину.

Действительно, сторонники Степана Бандеры встретили Гитлера как освободителя. Русские крестьяне рассматривали наполеоновских солдат и офицеров как добычу, объявленную вне закона. Гитлеровский генерал с удивлением отмечал в полевом дневнике, что на оккупированной Украине имеют место гигантские промышленные сооружения, которые возможны только в странах великих наций. Сегодня опять мы слышим: русские – это рабы под властью тирана Путина. Стоит только сбросить этого тирана, как русские рабы кинутся…

Ключ к пониманию феномена украинского расистского энтузиазма при всей практической сомнительности его перспектив такой же, как и в понимании расизма польского, прибалтийского или грузинского. В 1985–1991 годах мы, русская политическая нация, сами приняли расистский тезис о собственной ущербности и неполноценности. Вот результат распространения американской системы идеологического управления миром. При этом другие участники расистской иерархии не нуждались в специальном обосновании низкого статуса русских в этой иерархии. Мы его обосновали сами. Не случайно русские признания по Катыни основаны на копиях документов, а оригиналы мы представлять не хотим. Скорее всего, и не можем, поскольку, как кажется, сами же и изготовили «изобличающие» нас «доказательства», а оправдывающие нас оригиналы сами и уничтожили. Подобное русское политическое самоочернение было совершенно «естественным» для ельцинского правления.

Сегодня мы оставили эту позицию расистского самоуничижения. К чему это приведет?

Будем ли мы пытаться с учетом исторического опыта сформировать полноценную идеологическую альтернативу США? То есть сформировать свою внутреннюю ядерную идеологическую структуру и суррогатную светскую религию-утопию «на продажу» своим и чужим массам? Такая позиция вряд ли перспективна – и не только потому, что сделать это сложно из-за «выработанности» возможных идеологий и самого метода идеологического управления.

Поскольку кризис переживает как раз система сверхвласти и ее идеологическая управленческая техника, то нам нужно использовать идеологический крах как основу для исторически сильного хода. Если расставание со структурно парадоксальной идеологией коммунизма стоило нам болезненных десятилетий тяжелых социальных недугов на грани национальной жизни и смерти, то с привнесенной идеологией расизма-демократии мы вполне можем расстаться за несколько лет в режиме «привитого от инфекции» организма.

Нам нужно пойти на полную деидеологизацию власти, на возвращение русского правления и политики к традициям исторического реализма. Нужно нейтрализовать эффект нашей собственной рецепции расизма – русский неонационализм. В этом случае бредовость идеологических формул Запада станет очевидной для абсолютного большинства россиян. Что, собственно, уже и происходит. Мы уже повернули на этот путь, надо лишь двигаться все более осознанно и последовательно. Нам решительно нужно расположиться вне какого-либо и чьего-либо идеологического поля.

За это нас попытаются наказать. Захотят ли попытать удачи в реальном военном противоборстве страны НАТО и тем более США? Это ведь уже не будет имитацией за чужой счет. Русские – православные. Поэтому они простили немецкий народ за его расистский поход против нас, отказались от возмездия, ограничились судебным процессом. В отличие от Англии, которая наказала Германию и немцев бомбардировкой Дрездена. В отличие от США, которые наказали Японию и японцев бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. Если кто-то захочет продолжить начатое Наполеоном и Гитлером, то к его услугам окажется не только решимость дать немедленный военный отпор, но и военная доктрина России, предполагающая асимметричное применение ядерного оружия. В том числе и из экономических соображений.