Мировой разум

Суть замкнутого производственного цикла заключается в том, что он как бы изолирует и производство от окружающей среды, и самого человека от производства, оставляя на его долю лишь общее управление последним. Но беда в том, что "внутри" таким образом понятого цикла допускалось едва ли не какое угодно насилие над природой. Поэтому и полная изоляция производства от всего внешнего мира отнюдь не предотвращает катастрофы; самое большее, что можно достичь благодаря ей, - это лишь временная ее отсрочка. Искусственно изолированное производство отнюдь не предотвращает разрушения естественной природы, ибо даже полная замкнутость циклов не способна обойтись без необратимого преобразования вещества и энергии.

Правда, пока еще такое преобразование имеет довольно ограниченные размеры.

Но ведь со временем они вполне способны принять и космические масштабы.

Ведь уже сегодня (причем не только в произведениях фантастики, но и в научных прогнозах) мы "замахиваемся" на вещество близлежащих космических объектов. Таким образом, необратимыми процессами в перспективе могут быть охвачены весьма значительные области космического пространства.

Действительно ли способны решить дело замкнутые производственные циклы?

Ведь совершенно очевидно, что сама по себе "изоляция" производства отнюдь не устраняет, да и не может устранить экологическую угрозу. Решение может быть только в другом, и, вероятно, самой корректной его формулировкой должна стать не абсолютизация противопоставления разума природе, но абсолютное растворение его субъекта в ней. Или - что в философском смысле представляет собой совершенно эквивалентное утверждение - полное поглощение природы структурами человеческого тела.

Но если уж произнесено слово "необратимость", необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на этом.

Обратим внимание на одно обстоятельство: истекшая вечность (а уже растворившийся в прошлом поток причинно связанных событий, несмотря на его конечность, легко может быть уподоблен именно ей) рисует перед нами отнюдь не статичную картину мира, раз навсегда застывшего в каких-то неизменных формах движения, но какой-то направленный (куда?) процесс тотальных изменений всего и вся. Поэтому совсем не человек и его деятельность нарушают гомеостатическое спокойствие окружающей его действительности. В сущности никогда, отсчитывать ли начало бытия от таинственной "точки сингулярности", или от какого-либо иного первоимпульса, дающего жизнь нашему миру, этого гомеостаза и не было. Почему же тогда лишь практическая деятельность человека обретает экологически (и даже больше того этически) отрицательный знак?

Строго говоря, в неустойчивом, непрерывно изменяющемся мире абсолютно любое действие человека должно иметь необратимый характер. Но ведь если так, то никакой, даже с большим трудом уловимый, рефлекс нравственного, не должен угадываться в оценке практической его деятельности.

Вдумаемся. Возможность приложения любых этических критериев в неявной форме (а, может, и в не до конца осознанном виде) предполагает обязательное существование какого-то развернутого веера возможностей, изначально открывающихся перед субъектом практики. Веера, включающего в себя как a priori порочные, так и (a priori же) безукоризненные устремления его духа. Но абсолютно ничто, принадлежащее к сфере нравственного в принципе не может быть a priori упречным... если, разумеется, не видеть в ней формализованные императивы какого-то Абсолюта. Только и только существование какого-то Метасубъекта может оправдать применение этических оценок к деятельности самого человека.

Но что именно порочно в деятельности человека, если с сегодняшних позиций решительно никакое, даже самое ничтожное, его действие не может быть до конца безукоризненным? И в самом ли деле открывающийся перед человеком веер возможностей изначально способен содержать в себе что-то нравственно стерильное?

Заметим: если бы наш мир был неподвижен, то действительно безупречной в нем могла быть только такая деятельность, которая не вносила бы в него абсолютно никаких изменений. (Но совершенно очевидно, что в навсегда застывшем мире решительно невозможна вообще никакая деятельность. А уж деятельность, не вносящая в недвижный мир никаких изменений - это и вообще философский нонсенс!) существование же непрерывного движения требует по иному осмыслить место человека во всеобщей истории Вселенной. Ведь такое осмысление закономерно приводит к мысли о том, что вся наша жизнь - это не более чем струя, вливающаяся в какой-то единый, не нами направляемый, поток событий, который пронизывает собой все мироздание.

Единый поток событий... или монолитного изъявления какой-то единой же воли.

Ведь если нет всенаправляющей воли, способной определять глобальный ход истории Природы, то без исключения любое действие человека должно быть совершенно правомерным, абсолютно оправданным. (По иному формулировал это Достоевский: