Мировой Ворон

— Но убить меня у него сил не хватило, — возразила Халла. — Если ты скажешь, где прячутся твои отец и братья, мы просто посадим тебя в темницу. У меня и так полно забот, еще не хватало разыскивать семью предателей, скрывающуюся в городе.

Каган рассмеялся, но в его смехе слышались страх и отчаяние. Его окружало шестеро воинов, и любой из них мог убить его по первому слову Халлы. Мужчина закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Можете убить меня. Я не скажу ни слова.

— Очень хорошо, — ответила она. — Трикен, отведи его в темницу. Я разберусь с ним, как только рука перестанет кровоточить.

Мужчину рывком подняли на ноги и оправили в темницу, где его закуют в кандалы и оставят дожидаться казни. При возвращении в замок Кроу и Падающее Облако шли по обеим сторонам от Халлы.

— У Хальфдана Зеленого несколько сотен наемников, — заметил Кроу. — Он может принести нам немало бед. Обширные подземелья под городом пустуют, а у нас слишком мало людей, чтобы тщательно их обыскать.

— Пока он не откроет ворота врагу, — произнес Падающее Облако. — Или не подошлет более опытного убийцу. На охрану всех значимых персон у нас тоже не хватит людей.

— Не нужно охраны, — возразила Халла. — Моя жизнь — это моя ответственность. Если он попытается еще раз, а рядом не будет никого, чтобы помочь… ну, значит, мне придется реагировать быстрее.

Глава пятая Тир Нанон в Фелле

— Значит, я не могу умереть? — спросила Кейша.

— Да, тебе будет не так–то легко это сделать, — ответил Нанон. — Твой отец выживал там, где любой обычный человек неминуемо бы погиб.

— Я всегда была очень ловкой, — задумчиво произнесла девушка, разминая тонкие руки. — И у меня острое зрение. Это тоже как–то связано с отцом?

Тир кивнул.

— Я думаю, в рабстве тебе было тяжело исследовать свои таланты.

— Вообще–то нет. — Кейша улыбнулась. — В рабстве они скорее обострились. Жестокий мир, где приходится надеяться только на себя. У раба есть только его тело. Ни свободы, ни личных вещей — только руки, ноги и голова.

Нанон не понимал, как может существовать рабство — телесное рабство, которое практиковалось в Каресии. Люди покупали других людей для работы, секса, войны и просто для развлечения, используя их плоть до тех пор, пока она не ломалась.

— Прости, — пробормотал доккальфар. — Я не представляю себе наказания более тяжкого, чем потеря свободы.

Улыбка девушки поблекла. Кейша повернулась к собеседнику, тряхнула длинными черными волосами, собранными сзади в хвост, и нахмурилась.

— Я никогда не смогу забыть, — сказала она. — Я имею в виду то время, когда я была рабыней. Но за последние несколько дней я почувствовала себя более живой, чем… да я не думаю, что вообще когда–нибудь чувствовала себя живой! По–твоему, я смогу стать солдатом Долгой Войны, как и ты?

— Ты хочешь считать меня духовным отцом? — вопросом на вопрос ответил Нанон.

Кейша рассмеялась, и на щеках у нее проступили обаятельные ямочки.

— Думаю, да. Настоящего отца я все равно не помню.

Нанон наклонил голову. Всю дорогу от Ро Вейра до леса его отвлекали чувства собратьев, и у него не нашлось времени изучить Кейшу как следует. Он примерно догадывался, что ею движет, но ее шутки оставались непонятными. Она была дочерью Рам Джаса и Темной Кровью и в то же время язвительной юной девушкой. Умной, но немного назойливой. Сложной, но при этом прямой и открытой.

— Зато я хорошо его знал, — сказал Тир. — И я знаю, что он гордился бы тобой. И еще я знаю, что его дух вернется и будет преследовать меня, если я за тобой не присмотрю.

— Я не верю в призраков, — заявила дочь Рам Джаса. — Ни в богов, ни в чудовищ, ни в магию — я ни во что не верю. Знаю только, есть вещи, которых я еще не видела своими глазами… и которые я пока не могу объяснить.

— Мы не задержимся в Фелле надолго, — сказал Нанон. — У нас с тобой слишком много дел. Мертвый Бог решил вернуть себе могущество… и ты как солдат Долгой Войны должна помочь мне его остановить.

* * *

На равнинах Лейта было гораздо холоднее, чем обычно. Небо закрывали клубящиеся черные тучи, между ними изредка вспыхивали молнии, на мгновение озаряя темноту ночи. Нанон чувствовал себя подавленным и грустным. Ему казалось, будто что–то готово пробудиться, что–то должно произойти. Перед путниками за обширным пепелищем с обгорелыми пнями (опушку выжгли Псы своими снарядами) маячили первые деревья леса.

— А где каресианцы? — спросила Кейша, которая бежала рядом. — Ты говорил, здесь их целая прорва вместе с Темными Отпрысками.

— Что–то изменилось, — ответил доккальфар.

— Они сожгли много деревьев, — заметила девушка. — Больших деревьев. Понадобится несколько веков, чтобы снова их вырастить.

— Я знаю.

— Они могли уйти дальше на север. А если мы наткнемся на них?

— Нет, они совсем ушли, — ответил Нанон.

Девушка глянула на него на бегу.

— Ты как–то странно себя ведешь. Почему ты такой странный?

Нанон остановился. Он и Кейша — два солдата Долгой Войны — крошечные точки посреди бесконечного пространства мокрой травы и темного неба.