Мировой Ворон

— Сам я не думаю, будто я странный, — ответил он. — Но твой отец тоже всегда меня так называл.

Девушка пожала плечами.

— Сейчас все странное: и ты, и я, и этот лес. И чтобы избавиться от ощущения странности, я задаю вопросы. А твоя задача — отвечать на них.

— Моя задача? — удивленно переспросил Нанон.

— Ага. А если ты мне не ответишь, мне придется поискать кого–нибудь другого на роль духовного отца.

Доккальфар снова наклонил голову.

— Не надо.

— А ты не наклоняй так голову. Каждый раз, когда ты так делаешь, ты потом говоришь что–нибудь странное.

— Странности — понятие относительное, — заметил Тир.

Кейша кивнула.

— Думаю, ты сейчас сам подтвердил мои слова. А теперь мы просто будем блуждать по лесу?

— Я знаю дорогу. Я был здесь несколько раз. Точнее, много раз. Очень много.

Нанон снова перешел на бег, но сбавил скорость. Они бежали по засыпанной пеплом земле мимо обгорелых стволов. Земля слабо тлела, и от запаха саднило горло. Сотни, тысячи деревьев погибли, их сожгли под корень, оставив тлеющие пни, и вокруг простиралось поле, усеянное черными холмиками. Но Псы ушли отсюда. Ушли, потому что в Фелле больше не осталось доккальфаров.

— Как больно, — прошептал Тир.

— От чего больно?

— От Теневого Пламени. Большинство моих братьев уже вошло в него. Возможно, всего несколько доккальфаров еще осталось в живых.

— Может, объяснишь получше?

Нанон прибавил скорость и пересек границу леса. В Фелле стояла зловещая тишина.

— Эй! Разве я не объяснила тебе твою задачу? — крикнула ему в спину Кейша. — Ты обязан отвечать на мои вопросы!

— Заткнись и беги за мной, — огрызнулся он, потеряв терпение. Девушка все–таки сумела вывести его из себя.

Она надулась, но, к счастью, замолчала.

Нанон не ощущал своих сородичей. Только их отголоски, воспоминания. Стражи Фелла отправились в забвение вслед за Витаром Лотом. Массовое самоубийство не поможет в Долгой Войне, но его народ потерял надежду. Потеря надежды — опасная зараза, и в итоге доккальфары Фелла вслед за Теневым Гигантом обратились в прах. Но, возможно, не все из них?

— Некоторые еще сомневаются, — пробормотал Нанон себе под нос. — Они ждут, набираются смелости, чтобы оставить этот мир и шагнуть за его пределы. И нам нужно успеть добраться до них.

Нанон стремглав понесся по лесу. Настроение у него упало, и он оставил слабые попытки походить на человека. Сейчас он снова стал древним доккальфаром, солдатом Долгой Войны, и у него была цель: нужно спасти немногих из оставшихся в живых обитателей леса. Если все Стражи Фелла потеряли последние остатки надежды, то мир стал гораздо более мрачным местом, чем казалось Нанону. Зачем ему вообще стоило сражаться в Долгой Войне, если он даже не смог защитить своих соплеменников?

— Эй, ты не мог бы помедленнее? — крикнула Кейша, безуспешно пытаясь за ним угнаться.

Но доккальфар просто бежал дальше, растягивая границы разума, пытаясь ощутить своих сородичей. Лес был пронизан побегами боли и усталости, они ползли вверх по стволам деревьев, пробивались сквозь растительный покров. Он чувствовал смерть. Смерть в ее наивысшей форме: потеря надежды, принятие забвения. И что–то еще, менее уловимое… но оно забивалось болью.

Доккальфары живут очень долго. Те из них, кто умел, проживая столетия, идти в ногу со временем и не сойти с ума, могли жить вечно. Их жизни значили много. Доккальфары — не расходный материал, у них очень редко рождались дети, а смерть каждого из сородичей вызывала великую печаль. И даже мысль о том, что целое поселение добровольно рассталось с жизнью… казалась невозможной. Боль от нее могла бы убить более слабого доккальфара.

— Слушай, урод, я тебя догнать не могу! — кричала сзади Кейша.

Нанон остановился. Ему было тяжело двигаться, будто он увяз в густой патоке, а голова казалась тяжелой от нахлынувших чувств. Не его чувств.

— Прости, — прошептал он. — Я… не в лучшей форме. Я чувствую то, что не могу контролировать.

— У тебя больной вид. Ну… по сравнению с обычным. Ты всегда странно выглядишь.

Он нахмурился — ее слова отвлекли его.

— Перестань называть меня странным. Я не странный. Я просто другой. Не такой, как ты.

Кейша отвела взгляд от Нанона и медленно огляделась по сторонам. Потом поморщилась и надулась.

— Мне здесь не нравится. Деревья кажутся злыми.

Он повернулся к ней.

— Ты это чувствуешь?

Она кивнула.

— Но ты не должна ничего ощущать. Не думаю, что твой отец мог так делать.

Она пожала плечами и нахально ухмыльнулась, а затем зашагала в ту же сторону, в какую бежал Нанон. Очень человеческая девочка, иногда чересчур назойливая, но сейчас ей удалось отвлечь его от страданий его народа. Возможно, не так уж плохо иметь духовную дочь из человеческого племени.

— Кейша, подожди! Остаток пути мы пойдем медленнее.

Похоже, ее это обрадовало — по крайней мере, она не стала возражать.

— Далеко еще? — спросила она.

— Если шагом, то… идти придется около часа. Если даже на таком расстоянии я настолько сильно ощущаю их чувства, то ближе к поселению тебе, возможно, придется помогать мне держаться на ногах.