Мировой Ворон

Но было что–то еще. Еще одна причина, по которой именно сейчас ей требовалось встать с постели. Что–то происходило в Орон Каа. Саару беспокоила тень и жужжание. Древняя сила пыталась достучаться до нее через многие лиги пустынь, горных цепей, равнин и океанов. Для Красной Королевы не существовало ни расстояний, ни преград: она говорила с Госпожой Боли, и смысл ее слов достигал разума Саары. Возникла новая сила… или, возможно, случилось обновление старой.

Просыпайся, девочка.

— Мать–настоятельница. Я… пытаюсь сосредоточиться.

Ты сделаешь все, что тебе прикажут. Исполнишь любое повеление Искривленного Древа. И твоя концентрация ничего не значит. Твое удобство и комфорт тоже не имеют значения.

Саара откинула с лица засаленные пряди и закрыла глаза. Согбенная старуха находилась на другом краю света, но ее слова вонзались в Саару, словно нож–крис в самое сердце. Каждая мысль сопровождалась памятью о тысячах тысяч часов пыток, извращений и жестокости. Каждое слово Красной Королевы вызывало внутри разума Саары какофонию криков.

— Я проснулась, — прошептала Саара. — Я проснулась. Я вымоюсь и встану.

Ты будешь слушать меня! У нас появилась новая сила.

Саара схватилась руками за голову. В ней пульсировала такая боль, что на глазах выступили слезы.

Не хнычь, девочка.

— Нет, разумеется, нет. Я слушаю вас, матушка.

Слушай же внимательно, ибо наше дело получило поддержку. Возникло новое существо; старый враг пал, и вместо него мы получили союзника. Потомок древней крови теперь принадлежит мне. Пока мы говорим с тобой, он преклоняет колени перед следом Лесного Гиганта. И мы устранили избранника Джаа. Уничтожили его разум.

Саара не могла улыбаться, хотя новости оказались замечательными. За словами матери–настоятельницы скрывалась издевка над Саарой — ведь она сама не смогла ни остановить Уту, ни убить Вуна. Она посылала своих слуг во все концы света, чтобы выследить противника и убить, но в итоге получила только мертвых приспешников. И еще одну мертвую сестру. Однако теперь ее враги принадлежали Орон Каа.

— Я возрадовалась, — прошептала Саара, моргая, чтобы смахнуть слезы с глаз.

А как продвигаются дела у тебя?

Госпожа Боли несколько раз глубоко вздохнула и сжала кулаки, пытаясь успокоить разум.

— Нам принадлежит почти весь Тор Фунвейр, — произнесла она. — Правда, избранник Одного Бога пока не проявил себя, и есть еще одна армия, от которой нужно избавиться.

А Ледяной Гигант?

— Избранник Рованоко пока жив, — ответила Саара. — Но я убедила Рулага Медведя отречься от своего бога. Теперь он считает себя сильнее Ледяного Гиганта и собирается вытравить со своих земель детские представления о чести и свободе. Со временем он поймет: Рованоко больше нет в его сердце.

Меня радует, что после всех твоих промахов ты еще верна нам. Возможно, наш повелитель вознаградит тебя. Он разделит земли людей и отдаст власть над ними тем, кто будет служить ему. Джеккан вернулся в наш мир, и он станет первым Тираном Искривленного Древа. Возможно, однажды ты присоединишься к нему.

Лицо Саары расплылось в восторженной улыбке, хотя натянутую кожу пронзило болью. В мир возвращалась сила ее повелителя, а за ней следовали невообразимая боль и ненависть. И всего на мгновение Саара ощутила прикосновение — ужасающую ласку щупальца Шаб–Ниллурата. Ее вера умерла и возродилась вновь. И все мертвое возродится, а живое — обратится в прах.

* * *

Элиас из Дю Бана, похоже, удивился, увидев ее. Он сидел за столом герцога Лиама, будто главнокомандующий, и принуждал подчиненных исполнять свои приказы с мрачной решимостью. Черные воины, погонщики, городская стража, торговцы — все слушались его беспрекословно, отдавая свои силы и золото на благо Владений Искривленного Древа. Они уничтожили всех, кто не желал им служить, и империя Госпожи Боли управлялась наслаждением и болью. Под ее властью были люди даже из таких дальних городов, как Кессия и Лейт, кого–то пришлось околдовать, других — запугать, но многие стали служить Мертвому Богу, предвкушая богатство и власть.