Мировоззрение, естествознание, теология

Стремления фидеиста Пикока подорвать существо понятия «объективная истина» ссылками на социокультурную обусловленность познания полностью несостоятельны. Наука, будучи высшей формой человеческих знаний, исторически сложившейся формой духовного производства, всегда, конечно, функционирует и развивается в определенном социальном и культурном контексте. «Мы можем познавать, — подчеркивал Ф. Энгельс, — только при данных нашей эпохой условиях и лишь настолько, насколько эти условия позволяют»[84].

Но на всех этапах своего развития наука имеет неизменное качество, которое и позволяет ей называться научным знанием, научным типом освоения действительности. Это качество состоит во внутреннем познавательном единстве знания, дающего объективную истину, содержание которой не зависит от желания и воли людей, не конструируется ими произвольно, а определяется объектами окружающего мира. Причем это содержание проверяется практикой как критерием истины и может быть обосновано логически. Принципиальная проверяемость научной истины принадлежит «к числу важнейших свойств, определяющих ее ценность как истины научного знания»[85].

Развитие научного знания, о чем свидетельствует его многовековая история, есть смена одного, менее полного и глубокого объективно-истинного знания другим, более полным и глубоким объективно-истинным знанием, бесконечное движение через относительные истины, содержащие зерна «могучего, всесильного, объективного, абсолютного, человеческого познания»[86].

Итак, научные истины — это не «работающие иллюзии», не символы или знаки действительности, а относительно достоверное отражение окружающего мира. Что же касается подлинной, научной рациональности, то она характеризуется «прежде всего объективной содержательностью, обоснованностью, способностью к достижению истинного, поддающегося критической проверке и практически подтверждаемого знания»[87].

В свете изложенного полностью несостоятельна фидеистская схема Пикока, приравнивающая к «вере» ученых в реальность объектов науки веру христиан в реальность сверхъестественного. «Вера» ученых есть уверенность, основанная на знании. Вера христиан есть превратно-иллюзорное отражение действительности, отражение, истинность которого не может быть подтверждена общественно-исторической практикой и обоснована строго логически. Ведь так называемая «теологическая рациональность» в лучшем случае может состоять в некоторой формальной логической упорядоченности, которая имеет место в ненаучных формах мышления.

Обращение к проблеме рациональности теологов, идущих вслед за философами-идеалистами, свидетельствует о попытках найти новое средство для наведения мостов между религиозной верой и научным знанием, лишения науки законных прав на единоличное владение атрибутом рациональности. Это также яркое свидетельство неутолимого желания фидеистов затушевать принципиальную противоположность между научным и превратно-иллюзорным типами духовного освоения мира.

Пикок повторяет зады идеалистической философии и тогда, когда пытается опровергнуть объективное содержание естественнонаучных истин ссылкой на якобы выявленные развитием современной науки «темные стороны» экспериментирования, зависимость содержания теории от наблюдения.

Он в данном случае стремится использовать антинаучный теоретический багаж современного идеализма, спекулирующего на диалектике физического познания и трактующего истины квантовой теории только как результаты актов наблюдения, чистые субъективные конструкции.

В марксистской литературе аргументированно раскрыта полная несостоятельность такого рода идеалистических фальсификаций, сделан обоснованный вывод, что в квантовой теории речь идет об особого рода объективной реальности.

Как отметил академик В.А. Фок, введение понятия относительности к средствам наблюдения, необходимое для строго научного описания микрообъектов, вовсе не означает приписывания им меньшей степени реальности, чем прибору, или сведения свойств микрообъекта к свойствам прибора[88].

Достижения квантовой теории не дают никакой аргументации в пользу идеализма, так как она «отражает не только акты наблюдения, но и процессы, происходящие в промежутке между наблюдениями… Ибо невозможно создать прибор, реализующий такие процессы, которые принципиально нереализуемы в самой природе, в естественных условиях»[89].

Таким образом, данные новейшего естествознания не только не подрывают диалектический материализм, а, наоборот, обогащают его законы и категории.

Рассмотрение многовековой борьбы церковников против прав и возможностей научного знания позволяет выделить ее различные формы, проследить ее этапы и эволюцию. В течение столетий со времени средневековья богословы использовали метод истолкования тех или иных данных науки в религиозном духе, стремясь таким путем создать подпорки для основ религиозного мировоззрения.