Мировоззрение, естествознание, теология

Таким образом, американский профессор, в конечном счете, причисляет великого преобразователя биологии к креационистам, правда «смягченным».

Мы видим, несмотря на все наукообразные выверты и претензии Джилзпая, — перед нами явно фидеистская концепция, идеологическую функцию которой можно с полным правом назвать обскурантистской. Собственно говоря, эта концепция направлена на достижение следующего.

Во-первых, Джилзпай пытается путем затушевывания коренной противоположности между креационизмом и научной теорией эволюции фальсифицировать мировоззренческую сущность революционного переворота, совершенного Дарвином в биологии.

Во-вторых, профессор-фидеист старается проложить глубокий водораздел между дарвиновским учением и материализмом. Объявив великого ученого позитивистом, он тщится доказать, что материалистические высказывания Дарвина носили только полемический характер, являлись лишь средством борьбы за автономию науки и не вытекали органически из его естественнонаучного творчества. «Материализм Дарвина был, по-видимому, — уверяет Джилзпай, — не более как позитивизмом. Он делал его не приверженцем метафизического представления о материи как окончательной реальности, а приверженцем всего лишь системы науки, натуралистической и законосообразной»[248].

Одну заветную цель, как мы видим, преследует богословствующий профессор: любыми средствами отделить великого естествоиспытателя от материализма. Пусть он будет позитивистом или еще кем-нибудь, но только не материалистом.

В связи с этим Джилзпай категорически объявляет непозволительным считать, что уже в записных книжках Дарвина, относящихся к 1837–1839 гг., его взгляды имели материалистическую направленность. Признания этого американский профессор боится как огня: ведь тогда рухнет как карточный домик вся его схема об одновременном длительном использовании Дарвином креационистских и научных принципов в его научном творчестве.

Такова суть концепции Джилзпая, если освободить ее от шелухи двусмысленности, полуправды, эклектичности.

Обратимся же к подлинным фактам истории формирования дарвиновского учения.

Полностью антинаучен тезис Джилзпая, что ко времени Дарвина конфликт между верой и знанием был в главном преодолен и речь лишь шла о критике библейского буквализма. Совершенно несостоятельно и утверждение американского профессора, что дарвиновская критика религии была обусловлена прежде всего семейными традициями, а не его научным творчеством. Это стремление оторвать атеистические взгляды Дарвина от его естественнонаучного творчества является центральным мотивом всех богословских фальсификаций мировоззрения ученого[249].

Джилзпай пытается выдать постепенное ослабление в XIX в. жестоких преследований церковью ученых, подрывавших своими теориями религиозное мировоззрение, за свидетельство прекращения вековой борьбы между наукой и религией. Однако на деле это ослабление было лишь результатом осознания церковниками бесполезности подобных акций: наука стала уже такой силой в обществе, что подобные методы обращения с учеными могли только способствовать подрыву положения церкви. В действительности же в XIX столетии конфликт между знанием и верой не только не был в основном исчерпан, но, наоборот, приобрел еще большую широту и глубину. На XIX в. падает второй период в развитии естествознания: на смену собирательному приходит период объяснительный и упорядочивающий (теоретический). Начальный этап этого периода как раз и охватывает время до Дарвина — первую треть XIX столетия. Совершаются открытия в областях химии (Дальтон), электричества (Фарадей), развивается идея эволюции в биологии (Ламарк), осуществляется искусственный синтез первого органического соединения — мочевины (Велер), что нанесло удар по витализму. Развиваются физическая география, палеонтология, геология[250].

Особое значение имело появление труда английского естествоиспытателя Ч. Лайеля «Основы геологии», в котором обосновывалась идея медленного развития Земли. Эта работа оказала сильное влияние на формирование научных взглядов Дарвина[251].

Так развитие естествознания в первой трети XIX в. накапливало данные для новых сокрушительных ударов по старому представлению о природе как застывшей и неизменной, которое освящалось классической христианской картиной мира, сложившейся во время средневековья.

Эти удары последовали на новом этапе развития естествознания (вторая треть XIX в.). Главным содержанием его явились три великих естественнонаучных открытия в областях неорганической и органической природы: создание клеточной теории, открытие закона сохранения и превращения энергии и появление дарвиновского эволюционного учения. Благодаря им «в естествознание широко проникла идея всеобщей связи и развития, в результате чего метафизический взгляд на природу был подорван уже не локально, а разрушен в целом»[252].

Это обусловило дальнейшее разложение господствовавшей ранее религиозной картины мира. И Чарлз Дарвин, создав научную теорию эволюции органического мира, внес в этот процесс гигантский вклад.