Мировоззрение, естествознание, теология

«Происхождение видов» — действительно великая книга. Но ее создание стало возможным потому, и именно потому, что ее автор не только порвал с антинаучным, креационистским подходом к живой природе, но и непримиримо боролся против него. Лишь безоговорочный отказ от креационизма позволил Дарвину совершить революционный переворот в биологии: разработать научную теорию эволюции органического мира.

Нет, не на библейском буквализме сосредоточивал огонь своей критики Дарвин, и не ставил он вовсе на место чуда библейского творения всех видов из ничего «смягченный креационизм» — творение с добавлением эволюции и естественного отбора, как пытается представить дело Джилзпай.

Запутывая вопрос о сущности творения, Джилзпай выдвигает возможность такого представления о нем, согласно которому творение не выступает как чудо, поскольку якобы имеет в качестве добавления эволюцию и естественный отбор. Все эти утверждения шиты белыми нитками. Всякое религиозное учение о творении есть представление о чуде: ведь речь идет о непостижимом разумом действии сверхъестественной силы вопреки естественным, непреложным законам природы[260].

Дарвиновское учение, конечно, подрывало и библейский буквализм, но своим острием оно было направлено против самих основ христианского вероучения: оно не оставляло в живой природе места для божественного разума, полностью и безоговорочно отвергало любое представление о какой-либо связи эволюции органического мира, естественного отбора со сверхъестественными силами.

Кстати, и сам Дарвин был непримирим ко всем попыткам теологизации его учения, дополнения эволюции и естественного отбора действием чудесных, нематериальных сил. По его учению, процесс эволюции всего живого совершается на основе функционирования только материальных, естественных факторов — изменчивости, наследственности и естественного отбора, выступающего главной движущей силой видообразования.

Очень показательна в этом отношении переписка Дарвина со своими друзьями в период подготовки и после выхода «Происхождения видов». Критика «предначертанности», вмешательства в действие естественного отбора особой «творческой силы» постоянно фигурирует здесь.

11 октября 1859 г., в преддверии появления великого труда, Дарвин писал своему другу, выдающемуся геологу Ч. Лайелю: «Я считал бы теорию естественного отбора абсолютно ничего не стоящей, если бы она на какой-нибудь из „ступеней“ потребовала прибавления чудес»[261].

Весьма показательно и письмо великого естествоиспытателя Лайелю от 2 августа 1861 г.: «Взгляд, что каждое изменение было заранее предопределено провидением, делает, как мне кажется, естественный отбор совершенно излишним и уводит весь вопрос о появлении новых видов за пределы науки»[262]. Здесь вопрос поставлен категорически: или — или. Или предопределение, провидение, или естественный отбор. Третьего — т. е. сочетания того и другого — не дано.

Темы этой касался Дарвин и в других письмах к Лайелю, в письмах к своему другу, выдающемуся английскому ботанику Дж. Гукеру, американскому ботанику, пропагандисту дарвинизма А. Грею и другим ученым.

Нельзя не привести отрывка из письма к Аза Грею от 11 декабря 1861 г. «…Я не могу допустить, чтобы рудиментарные соски у мужчины… — писал Дарвин, — были предначертаны. Я мог бы верить в это только тем же невероятным образом, каким правоверные верят в догмат святой троицы»[263].

Да, примечательное сравнение выходит из-под пера великого естествоиспытателя: в «предначертанность» эволюции живого можно верить только столь же нелепейшим образом, каким верующие верят в догмат троицы.

Таким образом, не может быть и намека на то, что Дарвин в течение 20 лет подготовки «Происхождения видов» пользовался одновременно научным и креационистским подходом и стал на позиции какого-то особого, «смягченного» креационизма.

Тем не менее, Джилзпай утверждает, что «Происхождение видов» является произведением Дарвина-теолога в той же мере, как и произведением Дарвина-ученого. Иначе говоря, богословствующий профессор тщится объяснить появление гениального труда Дарвина наличием у него кроме научных каких-то еще теологических интересов.

«Аргумент» этот не нов. Он был подвергнут критике уже самим Дарвином. В письме к Ч. Ридли 28 ноября 1878 г. он указывал: «Пьюси ошибается, если думает, будто я написал „Происхождение видов“ в какой-либо связи с теологией. Мне кажется, что это должно быть ясно всякому, кто взял на себя труд прочитать книгу, тем более что в первых строках введения я точно указываю, каким образом у меня возникла мысль об этом предмете… Нападки д-ра Пьюси будут столь же бессильны задержать хоть на один день веру в эволюцию, как было бессильно пятьдесят лет назад сильнейшее противодействие духовенства геологии и еще более древняя борьба католической церкви против Галилея…»[264]