Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

Замешательство и негодование в Токио, привело к отставке правительства Хиранума, новое правительство возглавил Фумимаро Коноэ. Князь Коноэ был в высшей степени странным человеком, он грезил наяву и принимал десять видов снотворного. Министром иностранных дел стал участник версальской конференции, экс-президент Южно-Маньчжурской железной дороги Иосуке Мацуока, прозванный «Гитлером из папье-маше». Его усилиями был подписан тройственный германо-итало-японский договор о военном союзе в сентябре 1940 года и договор о нейтралитете с СССР в марте 1941 года. Гитлер и Риббентроп склоняли Мациока захватить Сингапур, так как «с Англией фактически покончено», но в июле его должность занял адмирал Тэйдзиро Тоеда [6][35]. Сингапур все-таки стал японским в феврале 1942 года, после того как генерал Ямасита Томоюки, наступление которого уже захлебнулось, а войска остались без горючего и боеприпасов, взял город смелостью, воспользовавшись тем, что британский генерал Артур Персиваль запросил мира и поддался на ультиматум немедленной и безоговорочной капитуляции, Томоюки получил не только Сингапур, но и свыше 80 тысяч пленных солдат и офицеров войск Британского Содружества, имевших полный комплект вооружения и боеприпасов [82][83]. Это был окончательный разгром Британии на Востоке после уничтожения двух линейных кораблей «Соединения Z» адмирала Томаса Филипса японской авиацией в декабре 1941 года, ознаменовавшего собой закат эры линкоров [84]. Как писал М. Уолш: «Унизительный разгром Перл-Харбора был лишь началом победоносной поступи японского империализма, за которым последовал стремительный успех в Сингапуре, Гонконге, Маниле, Борнео, Новой Гвинеи, и Яве. За пять с половиной месяцев за счет удушения британских, голландских и французских империй на Дальнем Востоке японцы получили богатейшую колониальную территорию в мире. Их усилия оказались настолько успешны, что настоящая история разгрома не попадала в публичную сферу вплоть до окончания войны» [83].

Однако, несмотря на пронацистскую идеологию, наметившаяся социальная политика Японии вряд ли соответствовала представлениям о ней в вашингтонских кругах. Все фондовые биржи были объединены в проправительственную организацию Japan Securities Exchange. С 1937 года ключевые решения в корпорациях должны были согласовываться с государственным плановым агентством Kikakuin, которое с 1939 года также стало согласовывать и размеры дивидендов. В 1940 году появилась «Новая экономическая система», призванная «настолько полно отделить собственность от управления, чтобы собственники не получали никакой прибыли от роста производства». Правительственный комитет подготовил закон о статусе компаний, работающих с военными заказами по которому «прибыль в ее обычном понимании больше не будет принадлежать акционерам… прибыль должна распределяться фиксированными долями между акционерами, директорами и рабочими». После чего родилась уже совсем неприемлемая для западных компаний концепция, что предприятие должно принадлежать его работникам [36].

Кроме того, 8 августа 1941 года служащий японского морского штаба С. Утида резюмировал политику Японии по отношению к СССР: «С июля не видно больших изменений в ходе борьбы между Россией и Германией. Русское сопротивление непоколебимо. Поэтому Япония не может начать операции против России в Сибири в 1941 году». На следующий день к таким же выводам пришел генеральный штаб армии [6]. Вместо СССР в декабре 1941 года объектом атаки Япония выбрала Гонконг, который контролировала следующие три с половиной года [37]. В результате фирма Jardine, Matheson and Со закрыла все свои предприятия и офисы, кроме представительства в Чунцине [20], а Bache & Со все кроме Лондона [31]. Черчилль объяснял своему кабинету: «Мы не можем бездействовать, допустив, чтобы желтая раса завладела британскими доминионами» [6].