Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

«В первый год войны, когда размеры народного дохода еще не успели существенно измениться, военные расходы Германии не превышали 38 млрд. марок… в конце войны они повысились приблизительно до 670 млрд. марок. Эти расходы покрывались на 33 % – из внутренних источников… Метод «бесшумного» кредитования, превращавшего ничего не подозревающего вкладчика на 90 % в государственного кредитора, привел к все увеличивающемуся перевесу краткосрочных долгов, к быстрому росту инфляции и к полному разрушению всех основ этой системы финансирования» [31].

Министр финансов Шверин фон Крозигк, «Как финансировалась Вторая мировая война»

Действительно, денежная масса даже в невоенный период выросла вдвое с 5,7 млрд. в 1933 г. до 10,4 млрд. рейхсмарок в 1938 г. [37]. К 1939 году эта сумма увеличилась до 14,5 млрд., к концу 1940 г. – 16,8 млрд., 1941 г. – 22,3 млрд. марок [38], то есть к началу войны увеличилась в четверо. Превалирующая доля сборов приходилась на организацию «Зимняя помощь», аббревиатура которой получила у населения саркастическую расшифровку «Мы продолжаем голодать». Примечательным также является факт, что в 1936 году М. Борман письменно запросил Геббельса отказаться от финансового контроля за расходованием средств, собранных на благотворительные нужды, и действительно контроль за расходованием средств «Зимней помощи» был ограничен. Помимо превалирующих денежных сборов сдавали одежду и горючее, а каждое второе воскресенье месяца семьи всех «истинных фольксгеноссен», независимо от их достатка, должны были ограничивать свое дневное питание одним дешевым блюдом. Если блоквальтер, регулярно обходивший подконтрольные ему квартиры, находил на плите в указанные дни более одного горшка, виновные подвергались общественному осуждению. В соответствии с указом Геббельса от 30 октября 1941 года «воскресенья одного блюда» получили название «жертвенных» и неуклонно соблюдались в ресторанах, кафе, гостиницах, вагонах-ресторанах Германской железной дороги и на немецких кораблях.

«Таким образом, тоталитарный характер нацистской системы социального обеспечения и благотворительности проявился в том, что, в значительной степени, она функционировала на средства самих граждан, большая часть которых изымалась у них в принудительном порядке в виде различных взносов. Последние фактически представляли собой форму дополнительного налогообложения, позволяя снять финансовое бремя с плеч государства».

Е. Л. Паламарчук, «Социальная политика Третьего рейха»

Из-за невозможности открытого сопротивления население Германии перешло к тихому саботажу: по сообщениям фрайбургского отделения Трудового фронта, в октябре 1941 г. на подавляющем большинстве предприятий ежедневно прогуливали работу по неуважительным причинам 30 % рабочих. Другая статистика говорит о том, что ежедневные прогулы в 1942 году составили 20 %. Особенно частым явлениям прогулы были среди женщин, которые стояли перед необходимостью сочетать ведение домашнего хозяйства, работу на предприятии и очереди, сопровождавшие распределение продуктов питания. Хотя в подавляющем большинстве случаев говорить о политической подоплеке протеста со стороны женщин не приходилось, прогульщицы приравнивались к асоциальным элементам и направлялись в концентрационные или трудовые воспитательные лагеря [1]. Вот и утверждайте после этого, что жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения только в нашей стране. По сути, фашистский режим был оккупационным для самих немцев, первыми узнавшим что такое «новый социальный порядок».

В отчете жандармского управления из области Гармиш, датированном августом 1941 г., сообщалось о низком состоянии морали представителей средних слоев, отсутствии у них веры в скорое окончание войны и недоверии к правительственным обещаниям обеспечить улучшение экономического положения в послевоенный период [18][22].