Мирт. Истина короля

— Добрый день, Цзиянь, — он вышел из мастерской, на ходу вытирая руки перепачканным в пятнах сажи, копоти и чего-то неопределимого полотенцем. — Ох… Да на вас лица нет. Вы как будто призрака встретили.

Цзиянь, не спрашивая разрешения, опустился в кресло. Выглядел он ни больше ни меньше, чем поломанной куклой. Даже когда его избили, он выглядел лучше.

— Может, и встретил, — сказал он, и его ханьский акцент вновь стал слышен. — Призрака. Или наваждение. В любом случае — кое-кого, кого здесь быть не должно.

Ортанс отложил в сторону многострадальное полотенце и сел в кресло напротив Цзияня. Бутылка виски и пара стаканов обнаружились на полке под низким столиком — прошлый вечер Ортанс провел сугубо по-холостяцки, распивая виски сам с собой и размышляя, где механику с его талантами найти способ быстро и просто заработать приличную сумму денег.

Цзиянь молча протянул руку и взял стакан. Выпил тоже молча — словно за покойника. Ортанс молчал, зная, что торопить Цзияня не стоит: все сам расскажет, а если давить, то замкнется еще больше в себе.

— Слышали о решении Парламента? — тихо спросил Цзиянь.

Как это относилось к его состоянию, Ортанс не понимал, равно как и не понимал, что вообще такого мог решить Парламент. О народец, он даже забыл, что сегодня прошло заседание Парламента. На нем наверняка что-то решили. И это что-то затронуло не только жизнь лунденбурхцев, но и сильно огорчило Цзияня.

— Надеюсь, они не решили изгнать всех ханьцев из Лунденбурха? — полушутя предположил Ортанс, делая большой глоток.

Цзиянь покачал головой. У Ортанса отлегло от сердца — ненадолго. Он достал кисет и принялся набивать трубку табаком.

— Это утешает. Значит, лично за вас мне не стоит переживать и прятать вас в подполе мастерской? — спросил он.

Цзиянь вздохнул.

— Видите ли… Парламент только что запретил любому члену королевской семьи возвращаться на родину. Если кто-то, в ком течет кровь Блюбеллов, вернется из изгнания, добровольного или нет, и посмеет ступить на землю Бриттских островов, любой человек будет иметь право стрелять на поражение. Более того — они назвали это обязанностью! Обязанностью любого простого человека застрелить наследника трона, если только он вернется в страну!

Голос Цзияня сорвался на крик. Ортанс вздрогнул — ему еще не приходилось видеть друга таким.

За этими новостями явно стояло что-то… личное.

— Но вы же не наследник Блюбеллов… надеюсь?

— Нет, — криво усмехнулся Цзиянь. — Не наследник. И уж точно не тот, кого обязуют стрелять в человека просто потому, что узурпаторы до сих пор — спустя целых шесть лет! — трясутся над своим местом и понимают, что незаконно занимают чужой трон.

— Цзиянь, — Ортанс перегнулся через стол и взял его за живую руку. — Почему вас это так взволновало? Скажите мне. Я не смогу вам помочь, если вы не будете со мной искренни.

Он встретил беспомощный взгляд Цзияня.

— Я… Проклятые дети Даннан, Джон, вы же ничего не знаете обо мне. Но вы мой друг, и вы… Вы уже столько для меня сделали. Я не хочу вас втаскивать еще и в это.

— Считайте, что уже втащили. Что произошло? Почему вас так напугал этот указ?

— Потому что наследник Блюбеллов… — Цзиянь резко вздохнул и закончил едва слышно: — Здесь.

— Что?..

На мгновение Ортансу показалось, что он ослышался.

— Он здесь. В Лунденбурхе. Я его встретил — не далее как вчера. Я не верю в то, что все это совпадение, Джон, не верю. И я не знаю, что могу сделать.

* * *

Цзиянь знал, что может сделать — подкараулить Джеймса на углу дома, выяснить, где он живет, передать ему наконец проклятое приглашение на ужин.

Как извинение за то, что сбежал.

Как попытку хоть что-то понять в резко пошатнувшемся мире.

Но держать все в себе он не мог. Ноги сами вынесли его из дома после ночи, полной тяжелых кошмаров, запаха гари и свинца. Под веками отпечатался огонь и разлетающийся в щепы причал.

Он пришел к двери Ортанса и замер в нерешительности перед дверью, а потом шагнул внутрь, потому что если и был во всем мире человек, которому он теперь мог доверять — это был Джон, который сам связал их руки вместе безумной сделкой с Шершнем, да и вся их дружба была чистым безумием.

И все-таки Цзиянь был здесь.

— Он. — Голос Ортанса звучал предельно спокойно. — Наследник Блюбеллов. Скажите же, речь об Андерсе? Изгнанном принце?

— Да нет же! — повел рукой Цзиянь, словно отгоняя настойчивые видения. — Джеймс.

— О.

Ортанс сделал слишком большой глоток и закашлялся. После чего, откашлявшись, долго вытирал усы носовым платком, вертел его в руках и не смотрел на Юй Цзияня.