— Я пришел, чтобы вернуть себе свое по праву, — сказал Джеймс, и Цзиянь подавил в себе желание зажать ладонями уши. — Я хочу вернуть свой престол, свое право наследования, свою страну, свои острова. Через месяц, во время очередного заседания Правительства, я взорву здание Парламента. Уничтожу ничтожный символ прошлого ради будущего, к которому только я могу привести страну. И когда Парламент падет, а народу бриттов нужна будет крепкая рука для того, чтобы вести его дальше, — я протяну ее. И поведу народ туда, куда вела изначальная дорога: по тонкой границе между великим Прогрессом и дивными Холмами фаэ, которые вернутся к нам, как только справедливость будет восстановлена.
— Вы сошли с ума, — едва разлепляя губы, пробормотал Цзиянь. — С чего вы взяли, что я немедленно не сдам вас в полицейский участок?
— Потому что вам никто не поверит, — обворожительно улыбнулся Джеймс. — Не поверят в то, что я вот так легко, сидя в дешевой портовой забегаловке, карта за картой раскрыл вам причины и следствия своего грандиозного плана.
Цзиянь открыл было рот, но Джеймс жестом призвал его замолчать.
— Если же даже и найдется тот, кто посмеет поверить вам, вас первого отведут под арест. Право на смерть объявлено. Вы узнали меня. Но не убили на месте и никому не сообщили. А за это полагается очень серьезное наказание.
— Как же легко я попался в вашу ловушку… — печально проговорил Цзиянь. — Вы хотите совершить чудовищное преступление, окунуть страну в анархию, и оставить меня жить с этим… ради чего?
— О, вы не понимаете? В самом деле? — Джеймс перегнулся через стол и наклонился к Цзияню так, что его губы едва касались его уха. — Я вернулся
Из дневника Амелии Эконит
Лунденбурх, октябрь, 18** год