Миртаит из Трапезунда

– Тогда нагрей горячей воды, – распорядился еврейский лекарь. – Остальных господ попрошу удалиться из моего дома. Спуститесь вниз по холму к главной дороге. Там для ваших нужд имеется трактир.

– Лошадей хоть на твоем дворе мы оставим? – не стал спорить со старым евреем Агапит.

– Пожалуй, – как-то безразлично ответил Мойше, уже копошась на столе в куче своих банок и склянок.

Втроем мы вышли из дома лекаря и направились вниз по темной ночной дороге, что вела нас к крепости и трактиру.

– До чего же бесстыжие и наглые эти евреи, – в сердцах выругался Агапит.

– Почему мы тогда доверили старику лечение друнгария Леонида, если он так не понравился тебе, господин? – осведомился я.

– Еврейские лекари хотя и известные всем проходимцы, но в медицине обычно неплохо смыслят, – пояснил Агапит. – А рана у Леонида и правда наипресквернейшая.

– Командир может лишиться руки? – забеспокоился Демир.

– Надеюсь, что нет, – холодно отозвался Агапит. – Завтра увидим.

Спустившись к главной дороге, напротив защитной крепости города Триполи мы увидели небольшой трактир с чудаковатым названием «Скрипучая телега». В остальном трактир оказался самым что ни на есть обыкновенным: с видавшими видами столами и стульями, заурядной пищей и еще более посредственной выпивкой. Почти наполовину заведение было заполнено подвыпившими мужчинами, отчего в трактире было шумно и до тошноты воняло потом и проквашенной капустой.

Мы устроились за свободным столом, что располагался недалеко от входа. Владелец трактира, щуплый мужчина с сильно выступающим на шее кадыком, подошел к столу и принял наш незамысловатый заказ.

– Можно ли будет, хозяин, у тебя где-нибудь переночевать? – спросил Агапит.

– Отчего же нельзя, можно, – без долгих раздумий согласился мужчина, разливая для нас по кружкам дешевое вино. – Если вы люди хорошие и меня не обидите, то извольте заночевать в сарае.

Агапит выложил на стол пару серебряных монет, и мне вновь стало любопытно, насколько в этой поездке был велик его денежный запас. Только слепой мог не заметить, что с деньгами и другими материальными ценностями Агапит расставался легко и без лишних сантиментов. Я предположил, что сын Никиты Схолария никогда прежде не испытывал настоящей нужды и воспринимал богатство своей семьи как нечто само собой разумеющееся.

– Ну, еще одну ночь в вонючем сарае я, пожалуй, переживу, – потянувшись всем телом, тяжело откинулся на спинку монотонно скрипящего стула Агапит.

– Завтра мы вернемся в Трапезунд, господин? – уточнил я.

– Да, но вряд ли нам там придется пить, гулять и веселиться, – заметил Агапит и испытующе посмотрел сначала на меня, а потом на Демира.

И если я невольно кивнул сыну Никиты Схолария, понимая, о чем может идти речь, то Демир с недоумением уставился на Агапита. Тот же, убедившись, что я, как и обещал, благоразумно держал свой язык за зубами и ничего не рассказал мусульманину о наших с Агапитом секретах, принялся безучастно глазеть на покрытый густой копотью потолок.

Хозяин заведения принес нам жареной телятины, хлеба и немного свежих овощей. Разговор за столом у нас не клеился, и мы, радуясь еде, принялись жадно поглощать немного пресную и недосоленную трактирную пищу.

– Господин Агапит Схоларий, ты ли это? – раздался чрезмерно восторженный голос, обращенный к Агапиту.

К нашему столу приблизился молодой мужчина. Судя по его богатой шелковой одежде и напыщенно-развязной манере поведения, он принадлежал к одному из богатейших и влиятельнейших семейств Триполи. Что-то едва уловимое в том, как держался незнакомец, напомнило мне самого Агапита. Вот только был он не настолько красив и статен, как сын Никиты Схолария. Скорее, даже наоборот. Незнакомый мне господин был слегка полноват и имел какое-то чересчур широкое лицо с далеко посаженными раскосыми глазами.

– Господин Лев Кавасит! – также притворно обрадовался Агапит. – Какими судьбами ты здесь? В обычном трактире?

Произнесенное Агапитом имя за последние несколько дней я слышал несколько раз. Именно так звали местного дуку, который заправлял в Триполи и близлежащих землях. Однако знакомец Агапита показался мне слишком молодым, чтобы занимать такой высокий и ответственный пост.

– Пришел поприветствовать старого друга, если ты не против, – нарочито сердечно объявил Лев Кавасит. – Ты ведь совсем забыл про меня. В гости не приглашаешь и сам не заезжаешь.

– Откуда ты узнал, что я в Триполи? – прямо спросил Агапит и, сделав небольшой глоток вина, неприятно поморщился.

– Не только у тебя, мой дорогой друг, есть глаза и уши повсюду, – почему-то подмигнул именно мне приятель Агапита.

Мужчина, что звался Львом Каваситом, уселся на стул рядом с сыном Никиты Схолария и положил свою руку ему на плечо. Агапит улыбнулся, но я приметил едва заметные морщинки в уголках его рта, быстро сообразив, что встреча с так называемым старым другом не является для него желанной и долгожданной.

– Как поживает твой отец? – задал, на первый взгляд, самый обыкновенный вопрос Агапит.

– Собирает положенные ему пошлины, как ты сам мог убедиться, – слащаво улыбнулся Кавасит в ответ.