Миры Брэма Стокера. Дракула. Свободные продолжения.

Во всяком случае, я была не единственной богиней в этой толпе, и он, должно быть, трахнул много божественных девиц. Так почему же я? Видел ли он что-то, что выделяло меня, как помешанную на сексе тараканиху, занимающуюся любовью с орехом в банке, полной других орехов?

Но я всё узнаю, когда, доберусь до его квартиры. И где он там живёт? Поэтому я была удивлена и обрадована, когда один человек сунул мне записку и сказал:

— От Искупителя.

Я развернула её. На ней было отпечатанное сообщение. Вероятно, он не был уверен, что я умею читать написанное от руки. Печать означала, что он, должно быть, видел меня до начала ритуала, глядя на телеэкран, сканирующий толпу. Он всё ещё сосал кровь у посвящённых и был слишком занят, чтобы тратить время на то, чтобы самостоятельно передать мне сообщение.

В записке говорилось, что водитель жёлтого лимузина заберет меня, когда церемония закончится.

Вот это действительно заставило меня почувствовать себя особенной! Или он делал так на каждом шоу, выбирал какую-нибудь красотку, у которой мозги в заднице, которая выглядела так, словно она уже впала в немилость Судьбе и вот-вот упадёт в его постель? Насколько мне было известно, за этот вечер целая толпа фанаток получила такие же записки, как и я. Каждому было сказано прийти в разное время. Так что, когда моё время истечёт, я получу пинок под зад.

Слава, слава, слава! Даже если девушку вышвырнут без благодарности после часа, проведённого с Рудольфом, она не должна злиться. Не за что. Тебе повезло, ты стала одной из Избранных. Теперь у тебя не только есть чем похвастаться, но и осталось что-то ещё, кроме его спермы. Это был крошечный кусочек Царства Искупителя, пришедший в вас, — вечное благословение, непоколебимая уверенность, что вы были одна из Избранных и вам будет дарована вечная жизнь на Новой Земле.

Его последователи знали это: когда Рудольф выкупил Старую Землю, они стали бессмертными… Они действительно будут жить вечно, телом и душой. Более того, женщины, с которыми он спал, занимали особое место в небесном особняке. Как будто Рудольф расплатился с тобой за то, что ты с ним трахалась, но не деньгами, а нимбом святой. Блаженна через кровавое причастие. Канонизирована через пенис.

После того, что казалось невыносимым ожиданием, потому что я хотела быть с Искупителем прямо сейчас, начался заключительный ритуал. Рудольфа подняли музыканты Кровавого Причастия. Его руки и ноги были прибиты к распятию, образованному комбинацией креста, звезды Давида, полумесяца и свастики. Последний символ получил много нареканий от неверующих, но Рудольф сказал, что это древний буддийский символ, правша по форме и этим отличается от левой свастики, которую опозорили нацисты…

Кровь текла из его рук и ног, и оркестр, за исключением барабанщика, отбивающего ритм, слизывал кровь, стекающую по древку Священной Мантры. Затем они выковыряли гвозди из Мантры и перенесли Рудольфа к гробу, положили его в него и закрыли крышку.

При этом звучали стенания. Многие в толпе били себя кулаками в грудь. Музыканты вернулись к своим инструментам и сыграли несколько тактов из композиции «Кровь — это Жизнь». Это звучало как сплав кузнечного дела древних языческих божеств и ангелов, работающих в небесной оружейной, как будто группа ковала оружие для Сумерек Богов и Армагеддона, вместе взятых. От этого ритма начинало казаться, что конец света не за горами.

По крайней мере, так написал музыкальный критик. В кои-то веки он не был полным дерьмом.

Затем, после долгой паузы, во время которой толпа затихла, оркестр загремел:

— Встань, Встань И Сияй, Свет Мира!

Крышка гроба медленно поднялась. Потом Рудольф сел и подпрыгнул. Я имею в виду, выпрыгнул из гроба из сидячего положения и приземлился на ноги, улыбаясь, широко раскинув руки.

Толпа взревела, все двести тысяч. Их голоса звучали так, словно это и не толпа была вовсе, а колоссальный лев. И его гигантская глотка породила звук, который не просто потряс стены храма, а покачнул столпы самого космоса.

Я действительно чувствовала себя возвышенной, ощущало прекрасное безумие радости. Я не хотела этого чувствовать. Но я не могла игнорировать вспышку эмоций, вырвавшихся из всех этих людей. И я тоже присоединилась к ним. Никто не совершенен.

Рудольф стоял на сцене, всё ещё с поднятыми руками, раны на руках и ногах начали закрываться, как ночные клубы после четырёх утра, А затем толпа стала расходиться, распевая «Восстань!» Сильно потрясённая, хотя и молчаливая, я медленно вышла вместе с певцами.