Миры Брэма Стокера. Дракула. Свободные продолжения.

Я в принципе считаю большую часть литературных «направлений» кровосмесительными и замкнутыми. А эта раздробленная шайка авторов женоненавистнических и дешёвых ужастиков принадлежала к клубу, присоединяться к которому я однозначно не хотел. Как и к сплаттерпанку до них. Я предсказывал, что они обречены остаться мелкой сноской на полях истории жанра. С удовольствием заявляю, что, кажется, я оказался прав.

Чемпионы однотипной бессмыслицы, «Новые Странные» — пожалуйста, обратите внимание…

В сборнике оказалось всего девятнадцать рассказов — наименьшее количество со времени запуска серии.

Однако частично это было вызвано добавлением в том сатирической новеллы Дугласа Е. Уинтера The Zombies of Madison County.

Также присутствовали ветеран шестидесятых Джон Бёрк и Дэвид Лэнгфорд, прежде издававшийся в антологиях ужастиков от Fontana и Armada. Последняя серия больше известна своей работой с фэнзином и критическими статьями — за что получила более двух десятков премий «Хьюго».

Каждый год я читаю бесконечное количество рассказов о вампирах или по мифам Ктулху, оценивая их на предмет включения в Best New Horror. Редко в этих работах появляется что-то новое или какой-то другой угол зрения относительно поджанра (разумеется, в это обобщение не входит текущий цикл «Эра Дракула» Кима Ньюмана, о котором подробнее позже). Обычно мне нужно найти в рассказе что-то совершенно особенное, чтобы хотя бы задуматься о добавлении в антологию.

В случае Кейтлин Р. Кирнан во главе всего — язык. «Пустота была красноречива» — это продолжение «Дракулы» Брэма Стокера или, как охотно признает автор, шероховатой экранизации Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года. «Красноречие» — это подходящее слово, если вы хотите описать первый рассказ Кейтлин в серии Best New Horror. Эта история предоставляет ответ тем читателям, которые, как и автор, задавались вопросом: что случилось дальше с Миной Харкер?..

Люси снова там, за окном, постукивает по стеклу длинными ногтями, скребётся под дождём, как животное, которое хочет, чтобы его впустили. Бедная Люси, одна в грозу. Мина тянется к звонку, чтобы вызвать сестру, но не заканчивает движения. Она заставляет себя поверить, что слышит всего лишь скрежет избиваемой ветром индийской сирени, звук ветвей, царапающих, словно ногтями, залитое дождём окно. Она заставляет руку опуститься обратно на тёплое одеяло. И ей хорошо известно, сколь о многом говорит это простое действие. Отступить, уйти от угрозы, простудиться. Держать окна закрытыми, чтобы не пробрались внутрь ночь, холод и гром.

Там было столько окон.

Цветной телевизор, привинченный высоко на стене, беззвучно показывает танки, солдат в джунглях Азии и этого ублюдка Никсона.

Электрическая белизна вспышки — и почти сразу за ней по небу раскатывается гром, заставляя дрожать сталь и бетон госпитального скелета, окна и старую Мину, которой безопасно и тепло под одеялом.

Старая Мина.

Она смотрит в оба, чтобы не подпустить к себе сон и воспоминания о других грозах.

И Люси за окном.