Миры Филипа Фармера (том 17)

— Такова система, — отвечал Шегниф. — И я не в силах ничего поделать. Я могу пригрозить отрубить несколько хоботов или даже голов. Но если искать виновных и привлекать их к суду, времени уйдет еще больше. Ты угробишь не один день, свидетельствуя в судах, вместо того чтобы потратить его на свои проекты. Наша судебная процедура чересчур медлительна. Как гласит пословица: «Отрезав голову, обратно не приставишь». Мы, нешгаи, всегда помним, что Неш, первый из нас, был богом справедливости. Нельзя оказаться слишком осторожным там, где речь идет о том, чтобы избежать ошибок.

Улисс решил схитрить.

— Разведчики на границах сообщают, что на ветках с края Дерева собралось много вигнумов и глассимов. Их нужно атаковать как можно быстрее. Неужели вы думаете, что ради справедливости надо подождать, пока они не нападут первыми? Или вы предложите им выбирать место и время?

— Ты хочешь сказать, — ухмыльнулся Шегниф, — что если мы замешкаемся с новым оружием и кораблями, то нам нанесут серьезный урон? Возможно, ты и прав, но я никак не могу ускорить строительство. Или снизить затраты. И не спорь со мной!

Обращаться было больше не к кому. Любая апелляция к правителю, Зигбрузу IV, должна сначала пройти через Шегнифа. А если даже тот и пропустит жалобу, вряд ли Зигбруз станет пренебрегать советом Визиря. Особенно если жалоба исходит от чужака.

Улисс подозревал, что Шегниф собирается избавиться от него после того, как будут сделаны корабли и порох, а техника навигации будет полностью изучена и освоена. В конце концов, он — человек, и у него нет причин хранить нешгаям верность. Вполне возможно, что Шегниф подозревал в нем агента Дерева. Улисса могли послать шпионом на землю, чтобы подговаривать рабов к восстанию и соблазнить нешгаев построить воздушный флот, дабы обратить его против самих же нешгаев.

Улисс признавал, что на месте Шегнифа учел бы такую возможность. И соблазнился бы идеей отправить чужака в темницу, как только его труд будет в основном закончен.

Ему оставалось лишь надеяться, что Шегниф понимает — Улисс еще долго будет ему нужен. Должен же Шегниф знать, что, если нешгаи не убьют Дерево, оно не оставит их в покое.

А тем временем началось производство черного пороха, бомб и ракет. Предварительные приготовления серной кислоты и добыча цинка, реагируя с которым кислота выделяла водород, подходили к концу. Железо, которое могло сослужить ту же службу, напрочь отсутствовало даже в минимальных дозах. Ну, не совсем, конечно, — в горных породах его хватало. Но, чтобы добыть его, потребовались бы чудовищные затраты сил и времени, а Шегниф не мог этого позволить. Улисс снарядил команду на поиски цинка и через десять дней нашел его в форме сфалерита. Эта серосодержащая руда спекалась до получения оксида, который потом смешивали с прессованным древесным углем и нагревали до температуры тысячи двухсот градусов Цельсия (или шестисот гренгзинов). Парообразный цинк конденсировался снаружи реактора, а потом отливался в блоки. Применяя низкотемпературный процесс, сульфид переводили в сульфат и разводили водой. Чистый цинк выделяли потом электролизом с помощью растительных батарей.

Оболочку дирижаблей делали из внутренней кожицы растений, которые шли на двигатели. Она была чрезвычайно легкой, прочной и эластичной: сшивая их по пятьдесят, можно было получить изрядное вместилище для водорода.

Главной проблемой оставался двигатель. Не хватало железа даже на один мотор, и не было никакого намека на бокситы, чтобы получить алюминий или какие-нибудь подходящие металлы. Единственной тягловой силой оставался растительный мускульный мотор, применявшийся для привода автомобилей, грузовиков и кораблей. Вначале Улисс попытался использовать воду на манер примитивного реактивного механизма в наземных двигателях, но они не могли вращать пропеллер достаточно долго и достаточно быстро. Он поэкспериментировал с реактивными двигателями на морских кораблях, которые забирали и выпускали воду на манер осьминога. Однако в воздухе они оказались не столь эффективны.

Решение проблемы предложил человек по имени Фабум, надсмотрщик с плантации моторов. Он послал Улиссу официальный запрос. Бумага затерялась где-то в административных джунглях, которые разрослись вокруг зародыша воздушных сил. Фабум устал дожидаться ответа и добился от своего непосредственного начальника-нешгая позволения на самостоятельный эксперимент. Фабум объединил два автомобильных мотора в гондолу и срастил мускульные выводы обоих моторов вместе. В результате исходная энергия не удвоилась, а утроилась. Четыре таких гондолы с восемью моторами могли, вращая пропеллеры, сообщить дирижаблю скорость в двадцать пять миль в час при спокойном воздухе.

Босс Фабума отправился прямо к Улиссу (что вызвало позже некоторые нарекания) и рассказал ему, что придумал подчиненный. Фабуму еще повезло, что начальник не попытался приписать честь открытия себе — но ведь бывают же на свете и честные, благородные нешгаи.