Миры Филипа Фармера (том 17)

— И я тебя люблю, — прошептала она со слезами на глазах. — Но, Роджер, я боюсь. Что, если я больше тебя не увижу?

— Значит, не увидишь. Это будет значить, что я убит

— Не говори так! — Она вздрогнула.

— Ничего нельзя оставлять недосказанным.

Он поцеловал ее на прощание и ушел, ответив на мрачный взгляд врача улыбкой.

По пути на квартиру Двух Соколов остановил унтер-офицер, который сказал ему, что его требует к себе правитель. Удивляясь, чего может хотеть от него Леонифа, Два Сокола без вопросов последовал за унтером в палатку главнокомандующего.

Прежде чем впустить, двое охранников заставили его предъявить удостоверение личности и обыскали. Меры безопасности были необходимы — убийство высших офицеров считалось одним из распространенных военных приемов. Только два дня назад Леонифа едва избежал покушения на свою жизнь. Один из неудачливых перкунишанских убийц успел застрелиться, прежде чем его успели схватить, второй был слишком тяжело ранен, чтобы спустить курок. Ему не повезло — когда он пришел в себя, его повесили вниз головой над костром.

ГЛАВА 16

Войдя в палатку, Два Сокола отдал честь сидящему за столом главнокомандующему. Но рука его опустилась куда медленнее, чем предписывалось уставом. В глубине палатки Два Сокола увидел развалившегося на стуле очень знакомого человека.

— Раске!

Немец ухмыльнулся и легкомысленно помахал рукой:

— Мой старый друг и враг, краснокожий Два Сокола!

Рядом с Раске сидела очень красивая блондинка в роскошном платье, увешанная драгоценностями. Два Сокола сразу узнал Персиняй, дочь кассандраса.

Главнокомандующий объяснил присутствие здесь этой пары. Большой Совет Перкуниши избрал нового короля А первым же действием того был указ об аресте Раске. Немца обвинили в убийстве наследников трона.

Но Раске обошел своих противников. Он уговорил дочь кассандраса бежать вместе с ним и на новой двухмоторной машине покинул Перкунишу. На аэродроме в Расне (Франция) он угрозами и наглостью заставил персонал залить баки бензином и с трудом дотянул до Северной Блодландии.

Он и его невеста явились просить убежища.

— Я не знаю, что с ним сделать — расстрелять или выслушать, — заметил правитель. — Как заложник он не представляет из себя никакой ценности, а использовать его технические знания слишком поздно.

— Если вы наскребете для меня бензина, — сказал Раске, — я отвезу Двух Соколов в Ирландию. Блодландия нуждается в нас, а именно там вам придется дать последний бой.

— В Ирландии тоже нет бензина, — ответил Два Сокола. — И что от нас там будет проку?

— Сейчас я вам открою страшную перкунишанскую тайну. В ближайший год никакого вторжения в Ирландию не будет. Перкуниша перенапряглась. Она слишком глубоко завязла на материке, чтобы начинать новую кампанию. Конечно, Перкуниша будет блефовать, потребует безоговорочной капитуляции блодландских войск в Ирландии... Но если вы откажетесь, если вы продержитесь, у вас будет еще год на подготовку. За это время вы сможете обеспечить себя продуктами, бензином, маслом, боеприпасами. Я установил контакт с ихвани. Они готовы предоставить вам все, что нужно Ирландии. И перкунишанского флота они не боятся — тот уже изрядно ослаблен потерями. — Раске попытался было привстать, но охранник за его спиной усадил его. — Если мы с Двумя Соколами дадим ихвани информацию, которая нужна им для постройки воздушного флота, они помогут Блодландии!

Главнокомандующий взглянул на Двух Соколов:

— Можем мы ему верить?

— Да, еще бы. Я не сомневаюсь, что он держал связь с ихвани — на случай, если придется спасать свою шкуру. Но то, что они снабдят нас оружием и боеприпасами, — полная чушь. Даже если они рискнут гнать в Ирландию крейсера и грузовые суда, их потопят за полчаса. Перкунишанские ВВС об этом позаботятся. Нет, на ихвани надежды нет.

— Так я и думал, — сказал Леонифа и повернулся к Раске: — Вас отведут в арестантскую, а я тем временем подумаю, что с вами делать. Вашу невесту поселят в отдельном доме с почетом — она все же дочь кассандраса. А что случится с вами, Раске, зависит от исхода завтрашней битвы. Если мы проиграем, вас получат перкунишане и, думаю, расстреляют на месте. Если выиграем... может, я вас пристрелю. Из-за ваших летучих машин Блодландия не сможет теперь защитить свой последний бастион в Ирландии.

— Вам не повезло, друг мой фриц, — заметил Два Сокола, когда Раске выводили из палатки. — Вы все же побыли важной персоной — важнее, чем могли быть на нашей старой Земле. Будьте этим довольны.

Раске снова ухмыльнулся:

— Краснокожий, я еще не мертв. Еще увидимся — если доживете, конечно.

Два Сокола посмотрел ему вслед и подумал, что в словах Раске прозвучало нечто большее, чем бравада. Предстоящий бой мог легко стать для пилота последним.

И едва не стал. Два Сокола был четырежды ранен пулями и осколками гранат и один раз — штыком во время рукопашной. Наступил вечер; блодландцы отступали на север. Два Сокола и Квазинд двинулись на запад, уверенные, что перкунишане двинут основные силы к северу, чтобы расправиться с противником до конца.